Линия судьбы
Шрифт:
Эдит Дадье потянулась и прикрыла своей ладонью руку дочери, отдав молчаливый приказ не горячиться.
— Ты забываешь, милая, что Долли еще и гостья Реймонда, — процедила она. — Его желания надо уважать.
Молодая женщина поджала губы и, сделав неопределенный жест свободной рукой, заявила с язвительным снисхождением:
— Видите ли, Долли, когда я критиковала моего брата за его недопустимое отношение к моей лучшей подруге, я была уверена, что это и вам небезынтересно.
— Да? Думаю, это все же касается больше вас, —
— Это совершенно не соответствует действительности, — вдруг послышался низкий баритон. Мужчина, сидевший на диванчике лицом к камину, поднялся и шагнул к Долли, приветственно протягивая руку. Он был пониже ростом, чем Реймонд, и поплотнее; его темные волосы непослушно вились, несмотря на все старания усмирить их. Черты лица напоминали брата, но, пожалуй, были лишены утонченной элегантности последнего. Он выглядел моложе Рея и Глэдис.
— Я Жак, брат Реймонда, — представился он, стремясь сгладить неловкую ситуацию. — Добро пожаловать в Кресси! — тепло добавил он, и Долли протянула ему руку.
Совершенно очевидно, что он рад ее присутствию и ему неприятно из-за сцены, учиненной его сестрой.
— Спасибо, Жак, — ответила Долли с благодарной улыбкой. — Я очень хотела увидеть детей.
Он улыбнулся в ответ.
— Они очаровательные? Правда? — Он указал на свою жену. — Пожалуйста, извини Люсиль, что она не встает поздороваться с тобой. Если ты заметила, мы ждем первенца.
— О, Люсиль, ради Бога не беспокойся! — проговорила Долли, улыбаясь беременной женщине. — Мне очень приятно познакомиться с тобой.
— И мне тоже, Долли! — последовал радушный ответ.
И Люсиль — очень симпатичная молоденькая женщина с волнистыми каштановыми волосами, мягко обрамлявшими нежное лицо, которое, несомненно, располагало к дружбе, тепло улыбнулась Долли. Та, в свою очередь, поняла, что жена Жака хотела бы продолжить беседу, но враждебность Глэдис привела в трепет весь маленький семейный кружок, в том числе и Люсиль, ведь ей еще много лет придется жить под одной крышей с сестрой брата, тогда как она, Долли, здесь, скорее всего, временная гостья.
— Присядьте, Долли, Рей! — настаивал Жак, стремясь отвести внимание от жены. — Позвольте, я налью вам чего-нибудь? Что вы предпочитаете?
Он всячески поддерживал разговор по поводу поездки Реймонда в Париж. Долли устроилась на диване напротив Эдит, Рей рядом с ней, лицом к сестре. Жак налил им шампанского. Мадам Дадье, убрав руку с руки дочери, не произносила ни слова, сохраняя выражение самодовольства на холеном холодном лице. Глэдис тоже молчала, но было ясно, что внутри у нее бурлят страсти и она просто ждет подходящего момента, чтобы ринуться в атаку. Люсиль изображала безмятежность, не глядя ни на кого, кроме собственного супруга.
Как только в разговоре между двумя мужчинами возникла пауза, Эдит воспользовалась возможностью расспросить Долли о ее жизни. Вопросы задавались с невинным видом, изображающим подлинный интерес, и Долли отвечала со всей правдивостью, так как ей нечего было скрывать. Только когда речь зашла о ее работе, в разговор вмешалась Глэдис.
— Медсестра? — сказала она и поморщилась, как будто речь шла о чем-то неприличном.
Решив не поддаваться на подобные выпады, Долли с улыбкой повернулась к жене Жака.
— Да, и знаешь, Люсиль, мне приходилось работать в родильном отделении, так что я буду счастлива поболтать с тобой, если у тебя возникнут какие-то проблемы.
Молоденькая женщина слегка порозовела.
— Как мило! — робко пробормотала она.
— Я не знала, что медсестры так много получают, — не унималась Глэдис, — ведь это платье от Лагерфельда?
— Совершенно верно, — подтвердила Долли не моргнув глазом, мгновенно решив не вдаваться в подробности его приобретения.
— И оно очень идет тебе. — Рей подвинулся ближе к Долли, наполняя ее сердце тревожным трепетом.
— Спасибо, Реймонд. — Она подняла на него сияющие глаза и смутилась, поймав его взгляд, с явным восхищением скользящий по ее фигуре.
Глэдис не выдержала и вскочила.
— Пора за стол, — объявила она.
— Да, пожалуй. По-видимому, уже все готово, — согласилась Эдит, величественно поднимаясь с дивана.
Жак помог своей жене встать, и они последовали за дамами к двери в углу гостиной. Долли казалось, что Рей ждет, пока все уйдут, и она тоже не шевелилась.
Поднявшись, он потянул ее за собой так быстро и ловко, что Долли и не заметила, как его рука скользнула ей под локоть. Она сказала себе, что в этом нет ничего особенного, просто она должна выполнять его условия, как бы они ни смущали ее. Кроме того, очень скоро им снова придется сидеть рядом.
Столовая, в которую они вошли, по цвету гармонировала с семейным салоном; бледно-зеленое, кремовое и персиковое контрастировало с полированным деревом массивного стола и стульев с высокими спинками. Хотя Долли и не привыкла к такому уровню жизни, но, в конце концов, замок есть замок, и все это великолепие больше не занимало ее.
Стол был накрыт на шесть персон. Хрусталь переливался, отражая трепещущее пламя свечей, серебро сверкало, тонкий фарфор изумлял изяществом форм, белые лилии в высокой вазе издавали умопомрачительный аромат… Члены семейства двинулись к своим привычным местам. Жак и Люсиль уселись по одну сторону стола, Эдит в дальнем торце, место во главе стола, видимо, предназначалось Реймонду, а Глэдис уселась по правую руку от него, так что для Долли оставался стул между ней и Эдит.
Но Реймонд, подойдя к столу, остановился.