Линия жизни
Шрифт:
– Ух! – восхищенно выдохнул Грей.
Аура темпорала сочилась багрянцем. В ее глубинах медленно вспухали энергетические пузыри. За внешней границей сияния рос кустарник, в его ветвях, нисколько не тревожась близостью временного сдвига, заливались пичуги. Пахло лесом.
Контрасты просто сводили с ума!
Вот один из пузырей внезапно лопнул, и на землю посыпалась различная труха, кусочки высохшей коры, мелкие сломанные веточки, а вместе с ними упало несколько семян. Через миг появились ростки, секунду спустя два молодых побега уже вытянулись вверх почти на метр!
Грей
– Редкое явление, – произнес Егор, с сожалением наблюдая, как состарились, высохли и рассыпались в прах деревья внутри ауры.
– Так семена растений попадают в наш мир? – догадался Грей. – Но откуда они берутся?
– Точно не знаю, – ответил Бестужев. – Думаю, с других планет, где тоже существуют темпоралы.
– С других планет? – как эхо повторил Грей. – Хочешь сказать, не только наш мир погибает?
– Утверждать не стану. Мы наблюдаем лишь часть процесса, доступную, если так можно выразиться, «с нашей стороны». Но я видел, как формируются энергетические пузыри. Они захватывают все, что скопилось у подножия темпорала, и затем как будто растворяются в воздухе вместе с содержимым. Думаю, наш мир подобен перекрестку. Пересечению многих путей в пространстве и времени. Только мы не знаем, как путешествовать по этим дорогам.
Грей притих, призадумался. Бестужев теперь казался ему не просто странным. Откуда он столько знает о темпоралах? По виду не скажешь, что исследователь или ученый. Он больше похож на крепко избитого жизнью воина, странника, так почему же его голос дрогнул, а взгляд – холодный и колючий – на миг оттаял, когда внутри ауры появилась нежная клейкая зелень молодых стремительно развивающихся побегов?
Он хотел что-то спросить у Егора, но Бестужев вновь переключил внимание репликанта:
– Теперь взгляни сюда.
Грей повернул голову. Он уже немного освоился с новым программным обеспечением имплантов. К тому же доходчивые объяснения и наглядные примеры быстро подсказали, что именно нужно искать, на какие детали обращать особое внимание.
Указанный Бестужевым темпорал излучал пронзительную лазурь. Внутри сияния он заметил серва, звенга и полукровку – все трое выглядели будто творения скульптора, запечатлевшего миг движения.
– Там время замедлилось?
Егор кивнул.
– Тогда что значат вот эти тускло-желтые ауры? – спросил Грей, переводя взгляд на тесную группу энергетических деревьев. К своему удивлению, он не обнаружил в границах аномальных зон каких бы то ни было материальных подсказок.
– Молодец. Быстро схватываешь, – похвалил его Егор. – По личному опыту, – он не стал ничего конкретизировать, – могу сказать: темпоралы никогда не появляются на пустом месте. Они зарождаются в точке, где происходит очередной сдвиг времени и разрыв пространства. – Бестужев старался объяснять как можно проще, доходчивее. – Темпоралы своим появлением
– Поэтому говорят, что появление первых темпоралов спасло нашу планету?!
– Верно.
– Егор, а откуда ты все это знаешь?
Бестужев лишь пожал плечами:
– Много путешествовал, наблюдал.
– То есть желтоватые ауры принадлежат уже стабилизированным участкам? – Грей был потрясен. Мысли постоянно перескакивали с одного на другое, внимание рассеивалось. Новые знания о мире, новые возможности восприятия просто ошеломляли!
– Правильно. Вскоре такие темпоралы просто погаснут, исчезнут.
– И на их месте уже не останется аномалий?
– Да.
– Но откуда берутся разрывы пространства? – спросил репликант.
Любознательность Грея импонировала Егору. На долю Бестужева выпало столько испытаний, что с лихвой хватило бы на несколько жизней. Если оглянуться назад (а он не любил этого делать), то увидишь узкую коварную тропу, вьющуюся по самому краю пропасти. Не было легких путей и однозначных решений. Не было и жизни – только борьба. Часто он вел ее за пределом человеческих сил. Но у него в далеком, потерянном прошлом были друзья. Настоящие друзья. А есть ли они у Грея? Наверное, нет. Репликанты хоть и сумели выжить, но их взаимоотношения строятся на основе рационального сотрудничества. Исключения из правил настолько редки, что Грей определенно заслуживал честных ответов. Быть может, знания, полученные от случайного попутчика, в чем-то изменят его жизнь, мировоззрение, сделают еще более любознательным, а значит, и более человечным?
Здесь крылась дилемма. У любого знания есть и оборотная сторона. Правды, которой владел Егор, репликант не выдержит, однозначно. Сейчас его мир достаточно прост, понятен. Но стоит дать чуть больше информации, и она превратится в лавину. Сомнет рассудок. Посеет в душе сомнения, фобии.
Нет. О рождении темпоралов и роли людей ему знать совершенно не обязательно. Тем более что современные процессы отличаются от тех, изначальных. В понимании Егора существовали две равновероятные гипотезы. Первая перекликалась со злобными утверждениями эшранга, дескать, люди виноваты во всем. Да, мы использовали технологию стазиса как оружие, но первые разрывы пространства и сдвиги времени возникли отнюдь не в зонах боевых действий. Возможно, мы подтолкнули процесс, ускорили его, но не инициировали – это точно.
Грей, сам того не подозревая, задал самый болезненный и актуальный вопрос. Что привело к современному положению вещей? Стихийные силы Вселенной изуродовали лик планеты или же неразумное, безответственное использование технологии, которую мы не понимали, но пользовались ею?
– Я в точности не знаю, как возникают разрывы пространства, – после недолгой внутренней борьбы ответил Бестужев. – В последнее время темпоралы появляются и исчезают буквально на глазах. Тебе нужно запомнить лишь одну важную особенность – их ауры, за редкими исключениями, никогда не пересекаются. То есть всегда можно проложить тропу, даже если перед тобой настоящий энергетический лес.