Лионесс. Том 2. Зеленая жемчужина. Мэдук
Шрифт:
– Что ты тут делаешь?
– Жду. Рано или поздно ты должен был появиться.
– Так почему же ты не зашел в Миральдру? С отливом я отправляюсь в Южную Ульфляндию.
– Поэтому я и решил здесь подождать. Я хотел бы отправиться с тобой – если это возможно.
– На корабле? В Исс?
– Именно так.
– Разумеется, почему нет? – Эйлас пригляделся к лицу чародея. – Здесь что-то не так. Почему тебя вдруг одолела охота к дальним странствиям?
– Плавание в Исс трудно назвать дальним странствием.
– Понятно. Ты не хочешь ничего рассказывать.
– По сути дела, мне нечего рассказывать. В окрестностях
– В таком случае добро пожаловать на борт! Вполне возможно, однако, что тебе придется ночевать в матросском гамаке.
– Я человек непритязательный, меня устроит даже капитанская каюта.
– Рад слышать, что ты готов приспособиться к тяготам флотской жизни! Ладно, мы что-нибудь придумаем.
2
Подгоняемые попутным ветром, тройские корабли спешили по синему морю под безоблачным небом – Лир остался позади, и на следующий день они обогнули Прощальный мыс. Здесь, однако, их задержало на три дня почти полное безветрие; корабли едва двигались мимо темневших на востоке высоких Кеганских утесов, окаймленных белой бородой прибоя.
Миля за милей флотилия постепенно плыла на север, и наконец на горизонте появился характерный силуэт мыса Келлас. Вскоре тройский флот уже миновал храм Атланты, повернул в широкое устье Эвандера и бросил якоря у причалов Исса.
По мере того как корабли швартовались, с каждого высаживались вооруженные отряды, быстро разгружавшие трюмы; на борт всходили бойцы, возвращавшиеся домой, команды пополняли запас питьевой воды, и корабли снова выходили в море.
Встретившись со своими командирами, Эйлас услышал как хорошие, так и плохие новости. Его указы, запрещавшие набеги, разбой и междоусобные стычки, по большей части выполнялись. Некоторые бароны всерьез занялись поддержанием порядка; другие, по-видимому, выжидали, опасаясь навлечь на себя недовольство оккупационных властей, – никто не хотел первым проверить на себе способность нового короля сдержать свое слово и не оставить камня на камне от крепости непокорного вассала. Неустойчивый мир мог быть нарушен каждую минуту, но он был достигнут, а в Ульфляндии это уже само по себе было важной новостью.
Выполнялись, однако, не все указы Эйласа. Почти никто из баронов не распустил дружины вооруженных наемников, способных найти себе более полезное применение в полях, рудниках и лесах, тем самым как-то способствуя процветанию страны.
Эйлас немедленно разослал посыльных во все замки, крепости и горные убежища, требуя, чтобы бароны, рыцари и графы – как бы они себя ни называли – встретились с ним в Стронсоне, в замке сэра Хельвига, посреди бескрайних вересковых пустошей.
Эйлас ехал на эту встречу в сопровождении сэра Тристано, лорда Малуфа, продолжавшего угрюмо молчать, и лорда Пирменса, с беззаботной рассеянностью глядевшего по сторонам, а также тридцати рыцарей и сотни оруженосцев. В день совещания установилась редкая солнечная погода; горные луга дышали ароматами вереска, утесника и папоротника, хотя из низин, как всегда, пованивало влажным торфом.
На дружины, собравшиеся на лугу под стенами замка Стронсон, приятно было посмотреть – металл блестел, цвета горели в солнечных лучах. Бароны по большей части надели кольчуги без рукавов и полусферические стальные шлемы; помимо килтов и плащей из дорогих разноцветных
На конклав явились тридцать шесть из сорока пяти баронов, получивших королевский приказ. Сэр Хельвиг провозгласил начало совещания, и присутствующие рыцари сели за большой полукруглый стол; за спиной каждого стоял герольд с вымпелом. Неподалеку спокойно расположился отряд, сопровождавший Эйласа. Совсем по-другому вели себя наемники и горцы, прибывшие в Стронсон вместе с феодалами – они стояли плотными отдельными группами, и представители враждующих кланов бросали друг на друга пылающие ненавистью взгляды.
Несколько минут Эйлас рассматривал тридцать шесть более или менее внимательных лиц. В глубине души он считал результаты созыва совещания достаточно успешными, но игнорировать девять случаев неподчинения означало бы немедленно сделать королевскую власть мишенью насмешек. По сути дела, наступил момент важнейшего испытания, и бароны с любопытством наблюдали за тем, как Эйлас, стоявший в стороне с сэром Тристано и герольдом сэра Хельвига, внимательно просматривал список отсутствующих.
Эйлас подошел к столу. Чисто выбритый, аккуратный и подтянутый, по сравнению с седыми свирепыми горцами, не боявшимися ни бога, ни черта, молодой тройский король выглядел смехотворно неискушенным; кое-кто из рыцарей даже не пытался скрывать свое мнение по этому поводу.
Скорее забавляясь происходящим, нежели раздражаясь, Эйлас обратился к собравшимся с вежливым приветствием и выразил удовлетворение прекрасной погодой, благоприятствовавшей их встрече. Развернув пергаментный список, он громко вызвал по имени каждого из отсутствующих девяти баронов. Естественно, ему ответило гробовое молчание. Повернувшись к сэру Тристано, Эйлас сказал:
– Отправьте рыцаря с пятью солдатами к месту проживания каждого из вассалов, находящихся в самовольной отлучке. Пусть эти рыцари выразят мое недовольство. Так как вассалы не прибыли в Стронсон и не прислали гонцов с посланиями, объясняющими их отсутствие основательными причинами, да будет известно, что им приказано явиться в мой лагерь под Иссом. Пусть ни у кого не останется сомнений в том, что, если они не выполнят этот приказ на протяжении следующей недели, все их земли и все их имущество будут немедленно конфискованы в пользу королевской казны, а они сами и все их близкие будут исключены из благородного сословия. Кроме того, строптивым вассалам надлежит разъяснить, что в случае повторного неповиновения я буду рассматривать их наказание как первоочередную задачу и снесу, одно за другим, все их укрепления. Мое сообщение надлежит передать сегодня же.
Эйлас снова обратился к присутствующим баронам, теперь хранившим угрюмое молчание:
– Господа, как вы знаете, в королевстве Южной Ульфляндии больше нет места беззаконию. Мои сегодняшние замечания будут краткими, но имеют большое значение. Прежде всего: я приказываю каждому из вас распустить дружину, чтобы эти люди, освобожденные от воинской повинности, могли посвятить себя обработке земель или поступить на службу в королевскую армию. Вы можете содержать прислугу, садовников и конюших, но вам больше не понадобятся гарнизоны и вооруженная охрана.