Лирика янтарной особы

Патрацкая Наталья Владимировна

– Мне до города, – заговорил молодой человек, – сколько возьмете?

– Жизнь, – мрачно выпалила Анфиса.

– Не смешно. Почему так дорого? Тогда я пешком дойду.

– У меня шутка такая. Довезу. Вы бедный, буду Вашим спонсором на одну поездку.

– Я не бедный.

– Кто бы говорил.

– Что с Вами? Вы вся в крови!

– Шла. Споткнулась. Упала. Кровь.

– Верю. Я заплачу. Вот, возьмите, – сказал мужчина и показал свою ладонь. На ладони сверкнул маленький кусок золота.

– Откуда он у Вас?

– Этот карьер был некогда прибыльным, гравий даже привезли, чтобы строить здесь, но

потом карьер забросили.

– Золото – и забросили? Здесь столица рядом, а тут такой карьер с золотом, и рядом ни одного человека! Как так?

– Я передачу по телевизору смотрел про этот карьер. Сам не поверил, что рядом с городом золото добывают в этой глине. Ведь Вы чуть в карьер не съехали! Здесь скользкая глина, а гравий сверху привозной. Весна. Только снег сошел, вот Вас и понесло.

– Почему не стали меня спасать?

– Я видел, что Вы выползете, а я здесь уже накатался по глине, да и с гравием хорошо знаком.

– Золота много добыли?

– Нет. Золота здесь на самом деле практически нет.

– А то, что Вы мне дали?

– Считайте, что это самородок.

– Вам не жалко?

– Девушка, Вы меня спасете, если до дома довезете! Поверьте – это дорогого стоит. В таком виде ехать по городу опасно.

– Зачем сюда поехали?

– Романтики захотелось, но больше не хочу.

– У Вас есть жена?

– Бог миловал.

– А меня мой друг бросил официально, можно сказать, по паутине.

– И Вы из-за этого чуть сегодня не погибли?

– Да.

–Поехали ко мне! Я не злой! Я добрый! А золото я купил у местного золотодобытчика. Пропах я здесь костром и сам знаю, что пахну не лучшим образом.

– Тогда я зайду к Вам. Мне любопытно, а как Вы живете?

– У меня квартира в старом двухэтажном доме в столичном переулке. Дом принадлежал одной пожилой женщине, я ее видел сам, когда был маленьким. У нее была тогда одна комната. Все печи в доме выложены кафелем, дом давно предназначен под снос. Нас уже четверть века снести обещают, а мы все в этом доме живем. Дом деревянный, да Вы сами его увидите, – и назвал адрес.

– Я знаю этот переулок, действительно старый переулок, исторический, можно сказать.

– Лучше бы он не был историческим, тогда бы у меня была новая квартира с удобствами, а так мне надо идти в баню или в тазике мыться.

– Я подвезу Вас до вашего дома, но к Вам заходить не буду, Вы меня напугали.

Машину она остановила у старого двухэтажного дома. Из булочной, расположенной в этом доме, шел вкусный запах, который перебил запах костра.

Иду на запах ванилина, а ем корицу. Я в чай кладу одну малину, и вновь за пиццу. Потом увижу я гвоздику, хмели-сунели, В пельмени – перец – это лихо. А вы так ели? Еще люблю я вкус имбиря, но только с кофе. И вес отличный. Только гиря под ребра колет.

Мужчина с рюкзаком зашел в подъезд, словно исчез в деревянной пещере, так показалось Анфисе. Она вышла из машины, зашла в булочную, а когда она вышла из магазина, то увидела того же молодого человека, но не с рюкзаком, а со спортивной сумкой, из которой выглядывал березовый веник. Он улыбался.

– В баню подвезете?

– Садитесь.

Она отвезла мужчину в баню, а сама поехала домой. Дома она залечила ранки, легла в ванну, отмылась от чужих запахов. Мокрые волосы закрутила

в полотенце. Звонок прозвенел неожиданно громко.

– Анфиса, я уже чистый! Заберите меня из бани.

– И я чистая, но с мокрыми волосами. Высушу – приеду за Вами. Где Вы взяли мой номер телефона? Как Вы узнали мое имя?

– У Вас в машине лежала стопка Ваших визиток.

– Уберу. А Вы кто?

– Семейный детектив Лис, Илья Львович.

Анфиса подъехала к бане. На крыльце бани стоял неизвестный мужчина, но она заметила знакомую сумку в его руке.

Осенний ворох листвы и шорох, мелькают тени среди берез. Любовный трепет, воркует шепот, а мы все ближе и все всерьез. Блаженна нежность в листве украдкой, крадем минуты, крадем часы. Они летают строкой в тетрадке, но привлекают твои усы. Усы колючи, почти красивы, ты в них мужчина без лишних слов, в твоих объятьях таится сила, вновь шорох листьев поверх голов. И красный отсвет на белом фоне, стена белеет среди берез, и исчезает в объятьях воля, и исчезают уловки поз. Мы просто вместе, мы просто рядом, среди мелькания теней ветвей. Но вот дождинки по листьям градом, и замолкает петь соловей. Часы проходят, проснулась совесть, миг расставания, идем домой. На наших чувствах родится повесть, в ней станем ближе, но лишь зимой.

Теперь он был дважды известный. Стройный мужчина с идеальной стрижкой, с чистым лицом, в джинсах и ковбойке был необыкновенно привлекателен…

Глава 2

На газоне стояла сухая трава, коротко подстриженная. Листья на деревьях лениво шевелились в легких порывах ветра. Вода со свинцовым оттенком тихо отражала аналогичное небо. Середина лета собственной персоной бродила по земле, и рядом с летом ходила Анфиса. Она находилась в зените молодости.

Вязкий воздух согрет теплом, листья стихли под желтым налетом, то пыльца своим первым полетом говорила: «Знакома с цветком». Проревел самолет над землею, что знаком с небесами, грозой, что в ладах он с богемной средою, но унес свои связи с собой. Я, молчу, похвалить себя нечем, я тиха, как вода без волны. С чайкой дружбу не водит кречет, мои мысли покоем полны. Суета из сует земная, знать про все и бывать везде. Не под силу мне жизнь такая. Суета так подобна узде…

Походка ее еще легка, но уже не суетлива. Она много знает и обладает неплохой памятью. Фигура под одеждой не манит, но и не отталкивает. Это ситуация в значительной мере зависит от выбранной одежды. За ней струится тот запах духов, который подарил последний ее мужчина. Анфиса – нормальная девушка. Она с тоской посмотрела на берег городского пляжа и не заметила загорающих людей, значит, они не заметили, что идет середина лета.

Недалеко от Анфисы, за прибрежными кустами сидел на скамейке независимый детектив Илья Лис. Он пил воду, вот и сидел на берегу пруда, который на карте называют рекой, но все в городе его называют главный городской пруд.

Рыжие кудри девицы, листьям осенним наряд, можно красе удивиться, ягодам красным наград. Солнце искрится, играет в вихрах красивых волос. Юный красавец страдает, зная один лишь вопрос: «Сколько девица младая будет огнем полыхать?» Клен, от рябины страдая, будет зимы только ждать.