Праздник радостный, праздник великий,Да звезда из-за туч не видна…Ты стоишь, под метелицей дикой,Роковая, родная страна.За снегами, лесами, степямиТвоего мне не видно лица.Только ль страшный простор пред очами,Непонятная ширь без конца?Утопая в глубоком сугробе,Я на утлые санки сажусь.Не в богатом покоишься гробеТы, убогая финская Русь!Там прикинешься ты богомольной,Там старушкой прикинешься ты,Глас молитвенный, звон колокольный,За крестами – кресты да кресты…Только ладан твой синий и росныйПросквозит мне порою иным…Нет, не старческий лик и не постныйПод московским платочком цветным!Сквозь земные поклоны, да свечи,Ектеньи [107] , ектеньи, ектеньи —Шопотливые, тихие речи,Запылавшие щеки твои…Дальше, дальше… И
ветер рванулся,Черноземным летя пустырем…Куст дорожный по ветру метнулся,Словно дьякон взмахнул орарем [108] …А уж там, за рекой полноводной,Где пригнулись к земле ковыли,Тянет гарью горючей, свободной,Слышны гуды в далекой дали…Иль опять это – стан половецкийИ татарская буйная крепь?Не пожаром ли фески турецкойЗабуянила дикая степь?Нет, не видно там княжьего стяга,Не шеломами черпают Дон [109] ,И прекрасная внучка варягаНе клянет половецкий полон…Нет, не вьются там п'o ветру чубы,Не пестреют в степях бунчуки [110] …Там чернеют фабричные трубы,Там заводские стонут гудки.Путь степной – без конца, без похода,Степь, да ветер, да ветер, – и вдругМногоярусный корпус завода,Города из рабочих лачуг…На пустынном просторе, на дикомТы все та, что была, и не та,Новым ты обернулась мне ликом,И другая волнует мечта…Черный уголь – подземный мессия,Черный уголь – здесь царь и жених,Но не страшен, невеста, Россия,Голос каменных песен твоих!Уголь стонет, и соль забелелась,И железная воет руда…То над степью пустой загореласьМне Америки новой звезда!
106
Здесь отразилась надежда поэта на новое «великое возрождение» России.
107
Ектенья – раздел православного богослужения.
108
Орарь – длинная лента, перекидываемая дьяконом через плечо.
109
Не шеломами черпают Дон – образ из «Слова о полку Игореве».
110
Бунчук – конский хвост на древке, знак власти у польских и украинских гетманов и турецких пашей.
12 декабря 1913
«Ветер стих, и слава заревая…»
Моей матери
Ветер стих, и слава зареваяОблекла вон те пруды.Вон и схимник. Книгу закрывая,Он смиренно ждет звезды.Но бежит шоссейная дорога,Убегает вбок…Дай вздохнуть, помедли, ради Бога,Не хрусти, песок!Славой золотеет заревоюМонастырский крест издалека.Не свернуть ли к вечному покою?Да и что за жизнь без клобука?И опять влечет неудержимоВдаль из тихих местПуть шоссейный, пробегая мимо,Мимо инока, прудов и звезд…
Август 1914
Последнее напутствие
Боль проходит понемногу,Не навек она дана.Есть конец мятежным стонам.Злую муку и тревогуПобеждает тишина.Ты смежил больные вежды,Ты не ждешь – она вошла.Вот она – с хрустальным звономПреисполнила надежды,Светлым кругом обвела.Слышишь ты сквозь боль мучений,Точно друг твой, старый друг,Тронул сердце нежной скрипкой?Точно легких сновиденийБыстрый рой домчался вдруг?Это – легкий образ рая,Это – милая твоя.Ляг на смертный одр с улыбкой,Тихо грезить, замыкаяКруг постылый бытия.Протянуться без желаний,Улыбнуться навсегда,Чтоб в последний раз проплылиМимо, сонно, как в тумане,Люди, зданья, города…Чтобы звуки, чуть тревожаЛегкой музыкой земли,Прозвучали, потомилиНад последним миром ложаИ в иное увлекли…Лесть, коварство, слава, злато —Мимо, мимо, навсегда…Человеческая тупость —Все, что мучило когда-то,Забавляло иногда…И опять – коварство, слава,Злато, лесть, всему венец —Человеческая глупость,Безысходна, величава,Бесконечна… Что ж, конец?Нет… еще леса, поляны,И проселки, и шоссе,Наша русская дорога,Наши русские туманы,Наши шелесты в овсе…А когда пройдет все мимо,Чем тревожила земля,Та, кого любил ты много,Поведет рукой любимойВ Елисейские поля.
14 мая 1914
«Грешить бесстыдно, непробудно…»
Грешить бесстыдно, непробудно,Счет потерять ночам и дням,И, с головой от хмеля трудной,Пройти сторонкой в Божий храм.Три раза преклониться долу,Семь – осенить себя крестом,Тайком к заплеванному полуГорячим прикоснуться лбом.Кладя в тарелку грошик медный,Три, да еще семь раз подрядПоцеловать столетний, бедныйИ зацелованный оклад.А воротясь домой, обмеритьНа тот же грош кого-нибудь,И пса голодного от двери,Икнув, ногою отпихнуть.И под лампадой у иконыПить чай, отщелкивая счет,Потом переслюнить купоны,Пузатый отворив комод,И на перины пуховыеВ тяжелом завалиться сне…Да, и такой, моя Россия,Ты всех краев дороже мне.
26 августа 1914
«Петроградское небо мутилось дождем…»
Петроградское небо мутилось дождем,На войну уходил эшелон.Без конца – взвод за взводом и штык за штыкомНаполнял за вагоном вагон.В этом поезде тысячью жизней цвелиБоль разлуки, тревоги любви,Сила, юность, надежда… В закатной далиБыли дымные тучи в крови.И, садясь, запевали Варяга одни,А другие – не в лад – Ермака,И кричали ура, и шутили они,И тихонько крестилась рука.Вдруг под ветром взлетел опадающий лист,Раскачнувшись, фонарь замигал,И под черною тучей веселый горнистЗаиграл к отправленью сигнал.И военного славой заплакал рожок,Наполняя тревогой сердца.Громыханье колес и охрипший свистокЗаглушило ура без конца.Уж последние скрылись во мгле буфера,И сошла тишина до утра,А с дождливых полей все неслось к нам ура,В грозном клике звучало: пора!Нет, нам не было грустно, нам не было жаль,Несмотря на дождливую даль.Это – ясная, твердая, верная сталь,И нужна ли ей наша печаль?Эта жалость – ее заглушает пожар,Гром орудий и топот коней.Грусть – ее застилает отравленный парС галицийских кровавых полей…
Я не предал белое знамя,Оглушенный криком врагов,Ты прошла ночными путями,Мы с тобой – одни у валов.Да, ночные пути, роковые,Развели нас и вновь свели,И опять мы к тебе, Россия,Добрели из чужой земли.Крест и насыпь могилы братской,Вот где ты теперь, тишина!Лишь щемящей песни солдатскойИздали несется волна.А вблизи – всё пусто и немо,В смертном сне – враги и друзья.И горит звезда ВифлеемаТак светло, как любовь моя.
111
Белый цвет служил у символистов знамением грядущего преображения мира.
3 декабря 1914
«Рожденные в года глухие…»
3. Н. Гиппиус
Рожденные в года глухиеПути не помнят своего.Мы – дети страшных лет России —Забыть не в силах ничего.Испепеляющие годы!Безумья ль в вас, надежды ль весть?От дней войны, от дней свободы [112] —Кровавый отсвет в лицах есть.Есть немота – то гул набатаЗаставил заградить уста.В сердцах, восторженных когда-то,Есть роковая пустота.И пусть над нашим смертным ложемВзовьется с криком воронье, —Те, кто достойней, Боже, Боже,Да узрят Царствие Твое!
112
Дни войны и дни свободы – период русско-японской войны 1904–1905 гг. и первой русской революции.
8 сентября 1914
«Дикий ветер…»
Дикий ветерСтекла гнет,Ставни с петельБуйно рвет.Час заутрени пасхальный,Звон далекий, звон печальный,Глухота и чернота.Только ветер, гость нахальный,Потрясает ворота.За окном черно и пусто,Ночь полна шагов и хруста.Там река ломает лед,Там меня невеста ждет…Как мне скинуть злую дрему,Как мне гостя отогнать?Как мне милую – чужому,Проклят'oму не отдать?Как не бросить все на свете,Не отчаяться во всем,Если в гости ходит ветер,Только дикий черный ветер,Сотрясающий мой дом?Что ж ты, ветер,Стекла гнешь?Ставни с петельДико рвешь?
22 марта 1916
Коршун
Чертя за кругом плавный круг,Над сонным лугом коршун кружитИ смотрит на пустынный луг. —В избушке мать над сыном тужит:«Н'a хлеба, н'a, н'a грудь, соси,Расти, покорствуй, крест неси».Идут века, шумит война,Встает мятеж, горят деревни,А ты все та ж, моя страна,В красе заплаканной и древней. —Доколе матери тужить?Доколе коршуну кружить?
22 марта 1916
Из стихотворений, не вошедших в основное собрание
З. Гиппиус
(При получении «Последних стихов»)
Женщина, безумная гордячка!Мне понятен каждый ваш намек,Белая весенняя горячкаВсеми гневами звенящих строк!Все слова – как ненависти жала,Все слова – как колющая сталь!Ядом напоенного кинжалаЛезвее целую, глядя вдаль…Но в дали я вижу – море, море,Исполинский очерк новых стран,Голос ваш не слышу в грозном хоре,Где гудит и воет ураган!Страшно, сладко, неизбежно, надоМне – бросаться в многопенный вал,Вам – зеленоглазою наядойПеть, плескаться у ирландских скал.Высоко – над нами – над волнами, —Как заря над черными скалами —Веет знамя – Интернацьонал!