Лис из клана серебра
Шрифт:
– Ох, господин Норио, не губите! – взмолилась я.
– Да-да, господин! Мои девочки уже бегут за едой! Ну же! – поторопила госпожа Синь, и две служанки молниеносно выскочили за дверь, чуть не столкнувшись с остальными.
Норио проводил их быстрым взглядом, а затем вернулся ко мне.
– Ему уже лучше, – торопливо заверила я, решив не затягивать с ответом. – Жара нет, и это очень хороший признак. Попьет лекарства еще неделю и полностью восстановится.
Норио принял информацию, покивал и ушел.
– Ох, котенок, а ты у нас
Несколько служанок тут же спешно подбежали ее поддержать, пытаясь успокоить. Кто-то принялся обмахивать веером, одна девушка подоспела с водой.
– Рассказываешь ты, конечно, хорошо. – Госпожа Синь допила. – Но я тебе так скажу: приходи-ка ты вечером, после отбоя, расскажешь обо всех приключениях без лишней суеты.
– О, госпожа Синь, я бы с радостью, но мне правда-правда нужно быть ближе к тому юноше, – сообщила я.
– Правда? – разочаровалась госпожа. – Что за господин там лежит?
– Не знаю, госпожа, но он спас жизнь господину Этари. – По комнате пронесся вздох удивления.
– Ох, котенок, ну кто же так делает?! Такие детали – и без подробностей! Ну, все-все! – сказала она девушкам, которые продолжали обмахивать веерами. – Ладно, идите на завтрак.
– Госпожа! – Влетели стремительно те две служанки, которых отправили за подносами с едой. – Все готово!
– Благодарю! – кивнула я, уже направившись за подносом.
– Подожди! Ну-ка, Сян, принеси хорошую одежду, – приказала госпожа.
Почему-то, даже несмотря на то, что до этого момента все были явно против этого, теперь та самая Сян, улыбчивая девушка с темно-синими глазами, с радостью принесла мне сложенную форму прислуги.
– Приходи, как будет время, – шепнула она и подмигнула.
Я едва заметно улыбнулась и моргнула в знак согласия, затем поверх рёкамэ мне уложили поднос, и я заторопилась обратно к пациенту. Нельзя было оставлять его одного надолго: если бы он очнулся, для него было бы потрясением оказаться в одиночестве неизвестно где. Что он помнил? Что вообще запомнил? Что с ним случилось до этого?
Вернувшись в комнату, я обнаружила, что та нагрелась в лучах солнца. Юноша все еще спал. Я поставила поднос, уложила одежду подальше, на всякий случай села ближе к кровати и дала себе пару мгновений, чтобы отдышаться.
Его лицо все еще было спокойным – это хороший признак. Но лекарство нужно было выпить. Придвинулась ближе, снова приподняла его голову и попыталась напоить чаем. Он все еще был без сознания, но инстинкты сработали: он послушно осушил несколько чашек. Не сказать, что он проснулся, но что-то пожевал, не открывая глаз. Я дала ему новую порцию лекарства и перевязала рану.
Кровь остановилась, рана чуть подсохла. Двигаться ему пока нельзя, но он вроде бы и не торопился в акробаты на выступление. Главное – жить будет. После завтрака цвет его лица стал более здоровым, меня это приободрило.
Хотелось встретить господина Этари, хотелось рассказать ему о своих достижениях. Но в то же время я не собиралась торопиться. Все-таки температура еще могла подняться, все могло случиться. Даже не знала, откуда у меня эти мысли…
О том, что юноша уснул глубоким сном, сказал его забавный храп, похожий на храп щенка, как будто что-то царапалось в его горле и пыталось выбраться. Сон казался крепким, поэтому я решила воспользоваться ситуацией: чуть-чуть перекусила, взяла форму служанки такого же дымно-серого цвета, что и форма клана Онэро, зашла за ширму и стала переодеваться.
Это оказалось не самой простой задачей: слишком много лент и завязочек. Хоть я и видела, как изящно форма смотрелась на других девушках и на госпоже Синь, пришлось повозиться со всем этим.
Но где-то между тем, как я в очередной раз запахнулась и попыталась понять, как правильно это сделать, я вдруг поняла одну вещь: мой пациент больше не храпел. Перепугавшись, что ему стало хуже, я, наполовину одетая, выглянула из-за ширмы.
И я застыла в удивлении.
Потому что юноша широко распахнутыми глазами смотрел на меня.
Глава 4
Несмотря на то что прошло не так много времени с тех пор, как его принесли сюда прошлой ночью, я почему-то настолько свыклась с мыслью, что ему до пробуждения еще долгие и долгие дни восстановления, что даже не поверила с первого взгляда в то, что он действительно очнулся.
Я смотрела на него, он смотрел на меня, мы негодовали. Не сразу вспомнила, что я все еще переодевалась, но даже не знала, как нужно на это реагировать. Поэтому подумала-подумала и выдавила слабое: «А!»
Юноша моргнул, как будто бы надулся, а потом ответил мне тем же: «А!»
– Ты чего? – спросила я.
– А ты чего?
– Переодеваюсь.
– Угу.
– Что «угу»? Может, отвернешься? – предложила я столь уверенно, что юноше ничего не оставалось, кроме как смутиться и повернуть голову к стенке.
Вернулась за ширму, вцепилась в свой наряд и снова попыталась запахнуться правильно. Кажется, получилось.
– Это… можно вопрос? – хрипло поинтересовался юноша и зашелся в кашле.
Забросив идею разобраться с формой и хоть как-то переодевшись, я вышла из-за ширмы, подошла к кровати, взяла чашку с чаем и потянулась к юноше. Он сначала не ожидал столь смелого приближения, потому вздрогнул и даже дернулся. Рана тут же дала о себе знать: он взвыл и закашлялся.
– Доверься мне, – предложила я.
Шоколадно-карие глаза задержались на мне лишь на миг, а потом он сдался и потянулся за чаем. Сделал несколько глотков, чуть не задохнулся, передохнул, улегся обратно и стал делать тяжелые, глубокие вдохи.