Лис, который хотел меня съесть, но...
Шрифт:
— Тук-тук! — пробасили за входной дверью, и почти сразу же в терем ворвался порыв легкого ветерка.
Порыв легкого ветерка…
— Прах, открыва-а-ай! — два тяжелых шнурованных сапога ступили на идеально чистый дощатый пол. Даже тарелки на столе затряслись от топота нового гостя. — Медведь пришел! О, вы уже здесь. Опять я проспал всё на свете.
— Ничего страшного, мы пришли только что — поспешила заверить я, а бородач, оставляя на полу комья земли, прошагал через всю комнату и уселся к нам за стол. Стул под внушительным весом Медведя
— Сколько лет, сколько зим, Лис, — хлопнули моего спутника огромной ладонью по спине. Да так, что рыжий чуть не уткнулся носом в салат. С трудом я удержала смешок.
— Недавно виделись же, — отмахнулся от здоровой ручищи Лис, как от назойливого комара.
— Но это же не мешает мне поинтересоваться, как дела у моего старого друга. Я уверен, — склонился Медведь над другим моим ухом, — что он жутко хочет мне обо всем рассказать. Просто стесняется.
— Так и есть, — с улыбкой ответила я.
Атмосфера с появлением Медведя сильно преобразилась в лучшую сторону. Даже я немного расслабилась, а Лис и подавно. Очень скоро они оба пустились в залихватскую полемику на тему лучших мест для рыбалки, а как только температура жаркого спора увеличилась, на пороге объявился Волк.
Волосы его, прежде аккуратно уложенные, топорщились в разные стороны. Лицо заметно осунулось, губы стянулись в тонкую полоску, а на одежде местами виднелись следы грязи. Пара жухлых листьев, лежащая на плечах, довершала картину. Страшное зрелище.
Оборотень безмолвно прошел к столу, сел поодаль от нас и опустил глаза в пол.
— Привет, — нарушила я всеобщее молчание.
Взгляд, брошенный на меня исподлобья, вызвал приступ озноба. Прежний мягкий взгляд золотого паренька остался далеко в воспоминаниях. На меня смотрели глаза хищного зверя. Уставшего, больного, но готового наброситься в любой момент, если почувствует угрозу, исходящую от кого-либо из нас.
Погрустневшая физиономия Медведя оказалась еще красноречивее моих мыслей. Вот, кто хотел сберечь жизнь каждому из тех, что проживал здесь под его опекой.
Прошло еще минут десять. Прах уже заканчивала накрывать на стол, а Зайца всё не было. За окном потемнело, солнце уже давно уступило место луне, однако ушастый явно не спешил делить трапезу с хищниками. Но он же пообещал, что придет. Не мог не прийти. Если он не присоединится к нам, весь мой план полетит к чертям. Пожалуйста, найди в себе хотя бы капельку смелости. Я уверена, что хотя бы капелька ее у тебя осталась.
— Выйду, — встала я из-за стола, обогнула громоздкого Медведя и направилась к двери. — Посмотрю, может, пришел уже и зайти не решается.
— Вот еще, возиться с ним будешь… — раздраженно изрек Лис, но пропустив его слова мимо ушей, вышла на улицу.
И оказалась права. Трусливый мальчишка сидел на земле по ту сторону калитки, и кто знает, сколько бы еще он просидел там, не в силах бороться с навязанным инстинктом.
Выйдя к Зайцу за калитку, я присела рядом с ним. Даже не вздрогнул. Наверное, издалека почуял. Запах ромашки в последнее время должен был перебивать человеческий.
— Так и будешь тут сидеть? — поинтересовалась я, подняв глаза вверх. Звездное небо над нашими головами казалось прекрасным, как никогда. Столько ярких звездочек, что вовек не сосчитать.
— Мне страшно, — хрипло отозвался оборотень и спрятал лицо, уткнувшись носом в коленки.
— Мне тоже страшно.
— Почему?
— Потому что за вас всех боюсь, вот почему. А в особенности за тебя. Боюсь, что сегодня ничего не получится, и мы останемся здесь насовсем. Только это не инстинкты. Это разумный страх. И он куда серьезнее того, что испытываешь ты.
— Но это ничего не меняет! — плаксивым голосом заявил парень.
А глянув на его лицо, я увидела, что оборотень едва сдерживается, чтобы не разреветься. В больших глазах застыли слезы, нижняя губа дрожала, а взбесившийся ритм сердца был слышен даже так, без всяких стетоскопов.
— Это меняет всё, — спокойно ответила я ему.
Не сдержался. Разрыдался, прижавшись к моей груди. Все ободряющие слова вылетели у меня из головы, а рука легла на серебристую макушку. Ну что же, что же с тобой делать, ежкин ты дрын?..
— Меня так трясет… так трясет, что я не могу этого скрыть… — делился со мной мальчишка, сминая подол платья влажными от пота руками. — Я так хочу… так хочу зайти и сесть со всеми… так хочу, но мне кажется… кажется, что я упаду, как только порог переступлю. Мне так страшно, так страшно…
Жалость моя достигла того апогея, когда я была готова отправить его обратно в норку и будь, что будет. Лишь бы с ума не сходил, лишь бы не плакал, но я пересилила эту жалость. Заяц нужен был мне здесь. Если я найду списки, я должна буду сообщить ему имя. Сразу, во избежание инцидентов, которые при всей моей природной неудаче могли произойти. Должна, обязана, так надо.
— Говорил, что будешь защищать меня, — решила задеть я его за живое. — Так и знала, что не справишься.
Он поднял на меня заплаканные покрасневшие глаза, всхлипнул и застыл, казалось, взвешивая все «за» и «против». Я заранее чувствовала, какой выбор он сделает. Не могла я обмануться в своем любимчике. Однако мысленно просила у парня прощение за то, что перед таким непростым выбором его поставила.
— Всё будет хорошо. — Не удержалась и чмокнула Зайца в широкий лоб. — Я буду рядом. А на случай, если начнут паясничать… знаешь, у Праха же тоже есть кочерга. Мало им не покажется.
Легкая улыбка осветила милое личико мальчишки. Я медленно отстранилась, встала из земли, отряхнула платье и протянула оборотню руку. На мгновение он задержал на моей руке взгляд, но затем уверенно взялся за нее и поднялся.
— Всё у нас получится, — заверила я. — Верь в себя. И в других тоже.
— Верю, — коротко кивнул Заяц, и уже через минуту мы стояли на пороге терема, распахнув дверь.