Лиса и Каменный Зверь
Шрифт:
Как мальчишка сопливый! Даже думать о ней не может спокойно! Дрянь такая... И не нужна ему сейчас, а лезет в мысли. Пинком, без приглашения открывает дверь и, зайдя, мучает гибким телом, резким голосом, показной покорностью и плавленым золотом желания. Хочет его, и кривляется!
Вертит рыжим хвостом, блестит глазами:
"Уговаривай, Лейнар. Что предложишь мне, что есть у тебя такого, чего у других нет?
Хочешь меня? Так и другие хотят... Хотя бы тот, бывший... Тот, что из колонны арестантов позвал.
...замок твой, Утёс держит. Место. И долг, Лейнар. Долг свят. Пока не выплачу, нет мне свободы."
"Вот и хорошо, Лиса. Долг свят и огромен, с течением времени процентами обрастёт... Останешься со мной. Навсегда, Линка."
Сэтр открыл глаза и ленту, сорванную с волос, сжал крепко в кулаке.
"Моя."
...В ту же минуту, опустив руки в посудину с мягким тестом, желтоватым от масла и пятнистым от вяленных ягод и кусочков фруктов, Лиина Лейнар почувствовала лёгкое удушье. Будто широкий ошейник защелкнули. Уперевшись рукой в тесто, перевела дыхание. Прошло, вроде.
"Тянешь..." - подумала она - "Не надо, Лейнар... Не надо. Всё равно не уйду. Судьба ты моя, а от Судьбы не бегать - её принимать надо."
Пальцы, облипшие тестом, дрогнули, и Ли постаралась успокоиться - с тестом в расстроенных чувствах или возбуждении не договоришься. Тесто - живое, оно испугаться может или обидеться, не булки, а барахло тогда получится.
– Присядьте, сэтра!
– засуетилась кухарка, поддерживая Лиину под локоть и пододвигая круглый табурет - Боже, да зачем вы сами то всё? Побледнели даже... Сама я бы управилась!
Девушка присела, а кухарка стала оттирать руки хозяйки влажной чистой тканью, уютно щебеча.
– Чего с вами, сэтра Лейнар? Душно здесь, от печей угар! Сейчас прислугу кликну...
Лиина махнула рукой:
– Энна, не надо никого... Сейчас пройдёт. Я не болею никогда, не суетись! Не говори никому только, а то до сэтра дойдёт - изорется ведь... Мне его вопли слушать неохота.
"Не в тягостях ли хозяйка?" - подумала Энна, но смолчала - не её дело.
Вряд ли в тягостях - он Каменный, она вообще не пойми что... И не Низшая, и не Водная. На Огненную чем - то похожа, но нет. Скрытая какая - то. Ещё и с Клеймом*. Таким Боги детей просто так не дают, отрабатывать грех заставляют ещё при жизни. Если больна - жаль, хорошая хозяйка! Добрая. Их, Низших не гнушается - всегда приветлива и с добрым разговором. Янинке вон, дуре этой, кольцо подарила и на платье отрез.
– Булки большие делай, Энна.
– Лиина поднялась с табурета - Не мельчи. А я на улицу выйду всё же. Мутит, сил нет. Не говори никому, поняла?
Кухарка кивнула.
На улице, в прохладе близкого моря, стало легче. Глядя в яркий день, в серебрящиеся скалы, Лиина забыла про короткий приступ удушья, будто и не было его.
Сзади подошёл Лейнар, обнял. И вдруг - странно, но и остатки удушья, и тревога прошла. Уютно с ним, надёжно. С Даном не было бы такого - тот, как костёр из сухих веток, пых и нет его...
Этот же - скала. От всего оградит. Может, ей этого и надо?
–
– начала она, всё - таки насмелившись - Не тяните меня магией. Мне плохо от этого. Сильно плохо.
Он крепче обнял жену:
– А не уйдёшь? На сторону смотреть не станешь?
– Нет.
"Ага, поверил!" - сэтр вспомнил Хентлин и колонну арестантов, тянущуюся по улице тёмной лентой - "Только подвернётся случай и тебя, Лиса, ищи свищи... Ничего. Потерпишь."
Развернув Лиину к себе, уклончиво ответил:
– Ладно, посмотрим. Завтрак будет или нет?
– Ой, да!
– рванувшись из его рук, хотела кинуться на кухню.
Муж, удержав её, обнял.
– Успеешь... Без тебя справятся. Побудь со мной. Просто постой рядом. Ты всегда убегаешь, Линка или молчишь. Хоть из постели не выпрыгиваешь, и то ладно.
Старался обнять нежно, не сдавливать, как часто делал. Положа руки на хрупкие бёдра, притянул к себе осторожно, как будто предлагая шаг к отступлению. В то же время руки лежали твёрдо, требовательно, как бы говоря - не тебе решать, Линка. Мне. Скользнув по грубой ткани домашнего платья, пальцы Лейнара продавили её насквозь, прикосновения их девушка чувствовала всей кожей. Сцепившись на пояснице в замок, пальцы замерли. Теперь Ли стояла, крепко прижатая к широкой груди мужа, запрокинув голову и смотря прямо ему в глаза.
– Избегаешь меня. Почему?
– Я не избегаю.
– она рванулась опять - Пустите, у меня много дел.
Да как же объяснить этому твердолобому мужлану, что невозможно ей, сэтре Лейнар, хозяйке Тёмного Утёса вот так стоять, млеть и плавиться в его объятиях?! Что он ей не нужен, что она его... что он ей...
"Хораты тебя раздери!"
– Пустите...
Вместо этого железные пальцы сжались на её пояснице ещё сильнее, а щёку опалило жгучее, карамельно - горчичное дыхание:
– Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя отпускал? Ну ведь не хочешь? Лин, почему ты вредничаешь? Ведь нам может быть очень хорошо вместе!
– ПУСТИТЕ!
– взвизгнула девушка, теряя терпение - Для этого ночь есть, сэтр! Вы... неприлично ведёте себя!
– Я?!
– он преувеличенно - удивлённо уставился на неё - Эй, Ли! Это, наверное, я визжу по ночам на всю спальню "Еще, ещё!"
Она рванулась изо всех сил. Вырвавшись и тяжело дыша, положила на ручку двери трясущуюся руку.
– Приходите завтракать, сэтр. И поторопитесь - все ведь остынет.
Лиина скрылась за дверью, а Лейнар всё ещё слышал её тяжёлое прерывистое дыхание. Какое - то время он стоял, глядя но море, а потом, оттолкнувшись от перил ограждения площадки... вдруг изо всех сил шарахнул по ним рукой, размалывая в крошку.
Эта дрянь хочет его! Лицемерка, лгунья!
Ведь хочет! Борется, врет, но правда прорывается каждую ночь наружу - стонами, жемчужной испариной на коже, судорожными объятиями, детскими, неумелыми поцелуями и горячим, влажным озером между стройных, гладких ног, чуть покрытых золотистым лёгким пушком. Прорывается сладкими конвульсиями и слезами, бесстыдными истеричными просьбами...