Лиса. Личные хроники русской смуты
Шрифт:
Год спустя, в мае 1995 года на закрытом заседании Военного суда Республики Азербайджан, Рагим Газиев был заочно приговорен к смертной казни через расстрел «за сдачу Шуши и Лачина с целью дестабилизации политической обстановки…» 16 апреля 1996 года Генеральная прокуратура России приняла решение о его экстрадиции в Баку. Два года спустя ему заменили вынесенный ранее смертный приговор на пожизненное заключение.
По настоянию ПАСЕ, Рагим Газиев был помилован и освобождён в марте 2005 года. После освобождения, он опубликовал несколько статей, в попытке реабилитироваться в глазах общественности. Статьи Рагима Газиева интереса у публики не вызвали.
— Ну что, свиньи? — одетый в новенький турецкий камуфляж тучный азербайджанец докурил сигарету и, бросив непогашенный окурок на головы сидящих в яме офицеров, сплюнул туда же и дежурно поинтересовался: — Кто желает служить в армии свободного Азербайджана?
— У «свинины» — своя гордость! — донеслось из ямы. — Хрен ли нам твоя самостийность? Сам варил, сам и хлебай! А нам религия запрещает хрен укорачивать!
— Как шакалы сдохнете! — с презрительной ленцой заметил азербайджанец. — И не одна собака про ваше геройство не узнает! Подумайте!.. Подпишете контракт на два года, подготовите два выпуска офицеров, и… — свободны!.. Мы вас не знаем, вы — нас!.. Ну?!..
В ответ — напряжённое молчание.
Казалось, настоянный на взаимной ненависти воздух вибрирует, словно натянутая струна.
— Тьфу! — ещё раз сплюнул азербайджанец.
Не найдя разрядки, он уставился тяжёлым взглядом на сидящего на табурете охранника. Тот глянул в ответ тускло и апатично, как на надоедливое насекомое. Сонное выражение лица охранника не изменилось ни на йоту. Он даже не удосужился встать, чтобы стоя выслушать распоряжения, готовые сорваться с языка разгневанного босса. Так и не переглядев явно не блещущего умом подчинённого, ряис [14] махнул рукой, безадресно выругался и энергично погрозил тому пальцем.
14
Ряис (ряяис) — начальник (большой человек). Вариант — бёюк адам, ряис адам или мюаллим, мюдюр (главный управленец, директор).
— Бах, а-а! Мяня бах ааа! [15] — и, с чувством исполненного долга, грузно топая натёршими ноги турецкими берцами, не торопясь похромал в сторону штабного здания.
Быть военным начальником в Азербайджане — выгодно. На Кавказе вообще выгодно быть начальником. Но, как ни крути, помимо моральных и материальных выгод, должность военного амира влечёт за собой состояние каждодневного стресса: подчинённые завидуют и пакостят, а вышестоящее начальство — жаждет военных побед. А где их, эти победы, с такими подчинёнными взять? Как ни изворачивайся, а останешься крайним. Поневоле голова кругом пойдёт…
15
Смотри, смотри у меня! — азерб.
К такому обилию неразрешимых проблем свежеиспечённый комбриг не привык и потому пребывал в состоянии непреходящего раздражения, требовавшего регулярной разрядки. Способ разрядки, после недолгих поисков, был найден безобидный: ряис пристрастился «снимать стресс» путём ежевечернего употребления полулитры кировабадского коньяка. Подвыпившего военного мюдюра сначала тянуло на подвиги, но затем, на полпути к ним, — ещё более неумолимо — клонило в сон. Впрочем, в этот раз и время было позднее, ко сну располагающее.
Первый час ночи.
Уже засыпая, азербайджанский комбриг вдруг представил, каково там его пленникам, в вырытой в старом ангаре сырой яме. Спать на голой земле — ещё то удовольствие. Не для слабонервных. Возникшая в воображении картинка получилась настолько реалистичной, что ряис адам невольно поёжился. И придёт же такое в голову! Решив не думать на ночь о неприятном, он почесал объёмистый живот, шумно пукнул и удовлетворённо засмеялся.
Жизнь, как он её понимал, всё же удалась.
— Спать, — приказал ряис Наиль самому себе и тут же уснул.
Поначалу полевому командиру снилось хорошее.
Во сне его друг Рагим — активист Народного фронта, азербайджанский депутат, организатор антисоветских беспорядков и армянских погромов в Баку — стал министром обороны. Иметь такого покровителя на самом верху — это хорошо. Наилю тут же привиделись широкие красные лампасы на собственных штанах и шитые золотом восьмиконечные звёзды на собственных генеральских погонах.
Хорошо!
Мюдюр Наиль сонно причмокнул и перевернулся на другой бок. Картинка сна тут же сменилась. В новом сне только что обретённого покровителя приговорили к расстрелу, а самому Наилю впаяли десять лет ИТК строго режима [16] .
Это было плохо.
Офицеры в вырытой в пустующем ангаре яме не спали.
— Эй, там!.. Какое сегодня число? — поинтересовался у охранника один из них.
— Двадцатый марта, — не сразу отозвался тот и закопошился, устраиваясь на скрипящем стуле поудобнее. Он явно собирался вздремнуть прямо на посту.
16
По одному делу с Рагимом Газиевым проходили полевые командиры Наиль Казимов и Надир Азамов, а также его телохранитель Руслан Байрамов. Руслан Байрамов приговорён «к 3 годам лишения свободы с отбыванием в ИТК общего режима». В отношении другого телохранителя, Натика Гурбанова, дело было прекращено 25 мая 1994 года в связи с его смертью в следственном изоляторе от туберкулеза. До ареста Натик Гурбанов был спортсменом и весил 80 килограммов, во время вскрытия был зафиксирован вес тела — 40 килограммов.
Надир Азимов приговорён «к 3 годам лишения свободы условно с обязательным привлечением его к труду в местах, определенных органами, ведающими исполнением приговоров».
Полевой командир Наиль Казимов приговорён «к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК усиленного режима».
— Двадцатое… У моей жены сегодня день рождения… — вздохнул Саша. — Двадцать два года Лисе…
— Ты, брат, это… Того… Не расстраивайся так. Не трави душу. Всё равно без толку это… — посоветовал ему хрипловатый бас. — Вздремни лучше чутка. Утро вечера мудренее…
Остальные соседи ничего не сказали. Лишь сочувственно промолчали.
Да и что можно сказать в такой ситуации? Провести в вонючей яме пять месяцев — это вам не на курорт прокатиться. Неволя, особенно такая, к оптимизму не располагает.
В подобных обстоятельствах только две вещи поддерживают дух невольника — надежда на освобождение и воспоминания о прошлой жизни. О свободе…
Всё относительно и условно, хотя и взаимообусловлено. Одно вызывает к жизни другое, но только личный опыт позволяет человеку приобрести присущие зрелости мудрость и выдержку, позволяет многое прочувствовать, а прочувствовав, понять. В том числе и то, что это за фрукт — эта самая свобода и зачем она нужна. Впрочем, и само понятие свободы — вещь относительная и условная. В государстве, переставшем защищать своих граждан от произвола, люди становятся заложниками обстоятельств, а стоит ли считать заложника свободным человеком?