Лисавета - Лисий хвост или По наглой рыжей моське!!
Шрифт:
И надеюсь в этом мире есть гринписовцы, иначе тяжело мне придется.
Потому что девица явно не поддавалась на мое природное обаяние хвисы. А полотенце в ее руках пожалуй становилось грозным оружием:
– Не строй из себя святую невинность!
– строго сказала я.
– Ты зачем пироги воровала? Я бы закончила с делами и сама бы тебя покормила. Неблагодарная, мало того, что меня без обеда оставила, так ты еще и кота подставила. Не стыдно?!
Видя какой поворот приняло дело, я прикрылась лапами и заскулила:
– Только не по голове, только не по голове! Она больная!
Он не могу, бурное у меня все же воображение!
– Это ты мне? Разве лисы разговаривают?
– Нет, коту твоему!
– хихикнула я, все еще представляя, как эта особа наворачивает полную сковородку поганок разных. Прям как Баба Яга какая. Когда сея фантазия дошла до момента запивания кушанья настойкой валерьяны на спирту и глаза ее кота в этот момент, то я не выдержала и откровенно заржала в голос.
Похожу она обиделась. На что интересно, я же не виновата... почти не в чем.
– Ладно, хватит ржать, - проворчала она.
– Давай помогу тебе лечь на кровать, а то все мои труды пойдут насмарку.
Какая заботливая, а? Так то лучше!
– А поесть?
– состроила я жалостливую мордашку.
Она взяла последний пирожок, ох какие они все же вкусные, и показав мне фигу, нагло съела.
– Перетопчешься, - облизнулась она.
– Жадина!
– надулась я.
– Я тут с голоду помираю, а она! Никакого человеколюбия. То есть лисолюбия. Хвисолюбия. В общем, злая ты!
– завела я свою любимую песню. Состроить из себя невесть что, а потом прибедняться и напрашиваться мое любимое занятие. Слишком хорошо было уяснено мной фраза Волонда: - "Никогда ничего не проси. Сами дадут!" Чему я и пыталась следовать, порой преодолевая жуткие трудности. С другой же стороны - я не принуждаю.
– Угу, злая. Особенно если меня так нагло объедают. Ну ладно, хватит пререкаться, лучше объясни, что ты за зверюшка такая? Оборотень?
– Ну надо же было догадаться что после лечения мне силы понадобятся.
– Вздохнула. Не хотелось конечно опять раскрываться, но все же она меня от смерти спасла. Ночью вылезли бы волки, и тогда меня бы уже ничего не спасло.
– Не оборотень я. А хвиса. Хотя... можно сказать и так. Просто оборотни прячут свою вторую сущность, а хвисы нет. Да еще у них с оборотом проходят раны, нанесенные простым оружием, а у нас нет. Особенно если проблемы с крыльями.
– Попыталась я помахать своим оперением. Которое, впрочем, тут же отдалось болью.
– Эй-эй, ты полегче, а то всю мою работу испортишь. Ты лучше поменьше шевелись, у меня обезболивающих нет. Пока.
– Не будем говорить что боли я и так не особо чувствую. Лишь где-то на грани.
– Лучше расскажи, как ты дошла до жизни такой. Что-то мне подсказывает, что это не звери тебя так помяли, - пристально глянула на меня лекарка.
Я поморщилась.
– Как раз таки звери. В овечьих шкурах. Попала под раздачу местной шишке. Этому вашему маркграфу.
– О том что я его и успокоила, рушила умолчать. А то еще сдадут властям. Хоть... меня все же спасли, а отвечать на такое злом очень не хорошо.
– Так что хочу предупредить, связываться со мной себе дороже. Меня искать будут. И не думаю, что с букетом цветов и премией за истребление всякой гнуси. Р-р-р, - оскалилась я, вспоминая ушастика.
– Скорее уж с собаками. Ох! Гончие, - вспомнила я.
– Они же меня найдут, как пить дать. Мне надо уходить.
Но стоило сделать чуть резкое движение, приятный холод разливающийся по организму и сдерживающий боль, схлынул, оставляя "наслаждаться" каждой ранкой и порезом. У-у-у, противный!
Голос гончих я узнала сразу. Ведь не зря променады вокруг их клеток устраивала. И они видно надолго меня запомнили... шавки помоечные!
Хорошо хоть лекарка не растерялась, а быстро накинула на меня какую-то пыльную тряпку, под которой я едва не задохнулась. Да еще и похлопала по мне, приминая. Садистка, чуть не прибила!
Хотя одним мое укрытие было хорошо - ее моль в свое время сильно любила на завтрак употреблять. Вон сколько дырочек махоньких. Так что я хоть и слабо, но могла видеть комнатку.
В которую пулей влетел кот, а за ним и...
Расходились тут... ёльфы разные, недоделанные.
Только... Ой, а чё это с Вареником случилось? Нет, я конечно понимаю - жизнь заставит еще и не так раскорячишься, но его перемены просто поражали наивную меня.
Ну во-первых, у этого псевдоэльфа уши хоть и остались длинными, но теперь были все в колечках и с какими то висюльками странными. Во вторых, кожа вроде потемнела. Волосы взъерошены, словно головой с лошади сполз и головой по подлеску прочертил. Я упала с сеновала, тормозила чем попала! Да и глаза... б-б-б, они и так давно теплом не щедрые, а теперь вообще, хоть баню после них топи и отогревайся.
– Случилось. Хм... И давно вы поселились в этих местах?
– А какое право вы имеете меня об этом спрашивать?
– Попробовала тягаться с ним девушка. М-дя... с учетом ее роста и весовой категории, очень опрометчивый шаг. Но смелый!
– Я... лесник местный.
– Я чуть себя не выдала, когда меня на ха-ха пробило. Лесник, блин!
– Вот интересуюсь, откуда в нашей глуши знахарка взялась. Нельзя?
– с заметной издевкой спросил этот... леший!
– Вы скорее на браконьера похожи. Позвольте спросить, кто вам позволил охотиться на землях нашего маркграфа?
– У, сильна! Я прям зауважала.
Пересадив кошака на постель, она еще и одеяло на мне поправила. Я, наверное, его во время непредвиденной истерики сдвинула. Вот спасибочки!
– Да еще и с собаками!
– меж тем продолжала она буйствовать.
– Если они тронут моего кота, вам мало не покажется!
– Порчу наведете?
– поинтересовался Вареник. Затем кинул что-то на стол.
– Это личный знак владельца всех этих мест. Так что дальнейшие обвинения могут пойти в ваш адрес. Маркграф Сендан запретил здесь селиться. Но думаю, я не стану ему сообщать о подобном нарушении приказа, о котором он наверняка уже давно забыл. Правда, с одним условием. Мне надо знать, где лиса.