Лисьи рассказы
Шрифт:
— Это сказано из вежливости. У нее черное сердце, и я советую тебе держаться от нее подальше. Все, что выходит из ее уст, как правило, ложь, придуманная для манипуляции.
— То, что она сказала о вашем отце…
— Как я уже сказал, это неправда. Мой отец погиб в магическом несчастном случае. Я знаю. Я был там, когда это произошло, — мое сердце екнуло при воспоминании о том, как его поглотила темная магия, об осознании того, что я больше никогда его не увижу, и о вечной боли от его потери, запечатлевшейся в моей душе.
— Ох, — выдохнула она, и я увидел боль в ее глазах, эта девушка действительно испытывала горе по человеку, которого никогда
Я глубоко вдохнул, прогоняя невыносимые воспоминания.
— Это в прошлом. Там я обычно и оставляю его.
Мы вышли в длинный холл с окнами в пол, выходящими на центральный двор, прямоугольный бассейн в центре которого освещался голубыми огнями, отбрасывающими рябь неземного света на пальмы, стоящие вокруг него. Я вышел на улицу и стал наблюдать за Блу, пока она рассматривала все вокруг. Каталина спроектировала эту часть дома с помощью магии земли, или так она говорила, всякий раз повторяя свои стандартные слова новым гостям. Мне показалось странным, что человек, который казался таким пустым, мог создать место, в котором так много сердца.
Дарси рассматривала высаженные в горшки деревья и плющ, карабкающийся по стенам, а ее взгляд следовал за нитями золотых сказочных огней, которые освещали все это. Несколько шезлонгов стояли в ряд справа от бассейна, а слева находился бар у бассейна с барбекю. В детстве я проводил здесь много времени летом, мои родители сидели в этом баре, болтая и выпивая с Акруксами, пока Дариус, Ксавьер, Клара и я плескались в бассейне. Казалось, это была другая жизнь, и, наверное, в какой-то степени так оно и было. Во мне уже мало что осталось от того, что жило в том мальчике.
— Какое нелепое место, — Дарси наполовину смеялась над экстравагантностью, и это напомнило мне, как мало у нее было в детстве и как такая роскошь могла бы быть у нее, если бы у нее была возможность вырасти в царстве фейри.
Я улыбнулся ей, направляясь к бару, спрятавшись за ним и наслаждаясь одиночеством этого места.
— Чего бы хотела мадам? — спросил я тоном, достойным лижущего задницу дворецкого Лайонела, Дженкинса.
Она рассмеялась, заняв табурет перед баром и положив свой клатч, ее глаза сверкали игрой.
— Хм… Манхэттен? — поддразнила она, и я покачал головой, когда она ухмыльнулась, словно могла сказать, что у меня абсолютно нулевые навыки бармена.
— Боюсь, что у нас закончилось всякое дерьмо, как насчет спритцера из белого вина1 с крошечным зонтиком в нем? — предложил я, и от ее смеха у меня участился пульс.
Я взял винный бокал и бутылку самого дорогого вина Лайонела «Аруксо», которая стояла в холодильнике, налил его, добавил немного лимонада и разместил сбоку маленький коктейльный зонтик. Я открыл бутылку бурбона, которая стоила больше моей месячной зарплаты, и с удовольствием налил себе, а затем протянул бокал Дарси, чтобы она смогла взять.
Она облокотилась на барную стойку, ее волосы рассыпались по плечам, а в глазах отражались золотые огоньки. Мне вдруг стало гораздо труднее сделать вдох, пока я изучал ее, а когда она взяла бокал, я не смог его отпустить.
Она посмотрела на меня из-под ресниц с вопросом в глазах, спрашивая, почему я не отпускаю.
— Я говорил тебе, как исключительно красиво ты выглядишь сегодня, Дарси? — слова полились из меня прежде, чем я успел их остановить, потому что не произнести их было невозможно. Все на этой вечеринке замечали это, все в академии. Я слышал комментарии, сделанные
— Я впервые слышу об этом, профессор, — прошептала она, удерживая мой взгляд, и это звание заставило меня попятиться, заставило мои мысли метаться и сбиваться. Я не хотел быть профессором Орионом сегодня вечером, я хотел, чтобы она увидела под всей этой чепухой, которую я должен был демонстрировать в академии, человека, который скрывался за этим.
— Не делай так, — пробурчал я, отпуская бокал с вином, и она вернулась на свое место.
Я чувствовал на себе ее взгляд, пока обходил бар с бурбоном в руке, занял табурет рядом с ней, моя рука прижалась к ее руке.
— Как делать? — спросила она, повернувшись лицом к бассейну и сделав глоток своего коктейля, притворяясь невинной.
— Ты знаешь как.
— Вы очень самонадеянны, Орион. Вы думаете, что я знаю о вашем хаотичном образе мыслей гораздо больше, чем есть на самом деле, — она снова сделала глоток своего напитка, и я сделал глоток своего, знакомое жжение бурбона прокатилось по моей груди.
Тишина затянулась, и я почувствовал, что браслет из синих волос в кармане моего пиджака прожег там дыру. Я подумал, что сейчас самое подходящее время, чтобы вернуть его ей.
— У меня есть кое-что для тебя, — сказал я, и она повернулась, в ее взгляде сверкнуло любопытство.
— Правда?
Я кивнул, потянулся во внутренний карман и достал моток синих волос. Она издала сдавленный звук и потянулась за ним, я надел его ей на запястье и с облегчением убедился, что сделал правильный выбор, отдав волосы. Я продолжал держать ее руку, не сводя глаз с этой пряди волос, и во мне поднималась ярость из-за того, что Сет сделал с ней.
— Я хочу, чтобы ты знала, я верю, что ты бы сама вернула их, когда была бы готова. Но я все равно получил огромное удовольствие, когда достал их для тебя, — сказал я, мое горло немного сжалось.
— Но фейри не сражаются в битвах за других фейри, — сказала она в замешательстве, требуя объяснения, но у меня не было такого объяснения, которое не было бы компрометирующим. Я не чувствовал себя не фейри, потому что злобное нападение Сета Капеллы на нее было для меня чем-то личным. Я мог бы объяснить это тем, что она — мой Источник, но я знал, что это была ложь, а я уже устал от нее.
Я опрокинул в себя остатки спиртного и поставил стакан на барную стойку, поднялся на ноги и замолчал. Бассейн выглядел самым привлекательным местом в мире, уступая лишь пребыванию рядом с Дарси Вега, поэтому я начал раздеваться и двигаться к нему. Звезды сверкали над головой, и когда я взглянул на них, то, клянусь, почувствовал, что их интерес обращен в нашу сторону. В голове пронеслись воспоминания о моем гороскопе, и я подумал, не слишком ли поздно требовать обещанный ими подарок. Ведь мне наверняка причитался один из них после того, как они столько раз меня пинали, верно? Бурбон в моем желудке определенно так считал.