Лисовский. Всевидящий барон 2
Шрифт:
Глава 18
Сказать честно — такое отношение чуть не вывело меня из себя. Появилось жгучее желание отвесить пощёчину корейскому господину, за то что он позволяет себе подобное.
Я ему, понимаете, руку протягиваю, а этот делает вид, что я пустое место. Вот ублюдок.
Зато вот к Даше они подскочили и улыбаются так, будто она их королева. Так, стоп, они и вправду странно на неё смотрят. Неужели…
Я повернулся на Дашу и вопросительно приподнял правую бровь. Девушка, увидев мой взгляд, растерянно
Корейцы ещё плотнее обступили Дашу, буквально вытеснив нас ото входа и заставив пройти вглубь палатки.
— Здравствуйте, бойцы! — из-за стола поднялся крупный краснощёкий мужчина и шагнул в нашу сторону. На нём, в отличие от всех остальных, была надета другая одежда. Массивный коричневый тулуп с белым воротником, золотой пояс, на котором играли отсветы каминного огня, в руке незнакомец держал чарку с мутным напитком.
Мы вылупили на здоровяка глаза.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — громко произнёс наш усатый сопровождающий и поглядел на нас гневными глазами.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — синхронно повторили и мы.
А-а-а, понятно. Это, стало быть, старший по званию в этом лагере. Колоритный мужик. Непонятно только, как он не спарился в этом тулупе? На улице хотя и холодно, но до зимы ещё далеко, сейчас ведь ранняя осень.
Полковник, растянувшись в пьяной улыбке, глядел на нас, будто на своих детей. Он тяжело дышал, его пышная грудь вздымалась вверх и опускалась вниз, в глазах отражался жирный блеск.
— Вы тринадцатая группа? — спросил он и залпом выпил то, что было в чарке. Звякнул ею об стол и подошёл ближе.
— Да, — ответил я за всех, так как остальные, видимо, стеснялись общаться.
— Эй, да расслабьтесь вы. Чего такие напряжённые? — удивлённо воскликнул полковник и похлопал по плечу нашего пугливого парнишку. Тот сразу как-то сжался, зажмурился, будто готовился к тому, что его ударят. — Меня зовут Пётр Александрович Пугачевский. Я главный в этом лагере, — он прищурился на корейцев, что без остановки продолжали щебетать на своём языке. —…вроде как. Так что не стесняйтесь. Проголодались, наверное? Бедняжки, вижу, что проголодались и замёрзли. Садитесь за стол и ешьте столько, сколько влезет!
Какой щедрый мужик, а он мне уже нравится.
Перед тем, как оголодавшие студенты накинулись на кушанья, полковник каждому пожал руку. Рукопожатие его было крепкое, рука очень большой и тёплой.
— Ух! — надул он щёки, когда здоровался со мной. — А из тебя получится отличный воин.
Еда была очень вкусная. Я затолкал в себя побольше мяса, овощей, запил всё это дело ароматным красным чаем, что как нельзя кстати дымился на столе. По телу растеклось приятное тепло, стало уютно и спокойно.
— Ну, а теперь можно и поговорить! — заявил Пётр Александрович. — На сытый желудок, как говорится, вся правда выходит. — почесал щетинистый подбородок.
Рассказывал, как обычно, я.
Доложил
— Доложите мне о сержанте Фомине, — полковник толкнул локтем своего пухлого рыжего помощника, а тот отошёл от стола и кому-то позвонил.
— Через десять минут будет доставлен в ППГ. Жив, состояние стабильно тяжёлое, — раздался гнусавый голосок.
— Главное, что остался жив, — проговорил полковник и отхлебнул из чарки. — Лично позабочусь о том, чтобы его приставили к награде и повысили в звании.
Корейцы же тем временем, пока мы ужинали и разговаривали, всё также беседовали отдельно, о чём-то своём. Непонятно, зачем они вообще здесь тогда нужны? И какого чёрта пристали к Даше?
— Товарищ полковник, — негромко обратился я к Петру Александровичу. — Разрешите спросить, а с какой целью здесь находятся… — покосился на корейцев.
— Я и сам не до конца понимаю, — пожал большими круглыми плечами полковник. Говорил он при этом так же громко, как и обычно, не боясь, что корейцы могут его услышать. Хотя остальные при этом заметно засуетились. — Начальство сказало, что без них никак. Вроде бы, должны помогать с исследованиями и непосредственно с охотой на глурков, но толку я от них пока что не вижу никакого… только и делают, что трындят на нерусском, да улыбаются без конца. А эта девчонка, — он кивнул на Дашу, что продолжала выслушивать азиатских собратьев. — Она же с вами пришла?
— Да. Она тоже с тринадцатой группы.
— Вот только как-то отделилась от нас, — добавила Кудрявцева, что сидела рядом со мной. — Будто и не с нами вовсе… — сделала такой вид, будто сейчас расплачется.
— А она русский знает? — спросил Пугачевский.
— Конечно, — кивнул я. — И очень хорошо. Акцент почти незаметен.
— Ну всё, тогда нужно спасать девчонку! Её, наверное, и притащили сюда, чтобы этих желторотых веселить. А она наша. Наша! — Пётр Александрович стукнул чаркой об стол и грозной тенью приблизился к корейцам. Молча поглядел на них, потом элегантным движением присел на одно колено и попросил Дашину руку. Она, тут же раскрасневшись, всё-таки, подала полковнику руку и он отвёл девушку к столу, со злобой оглядываясь на кучку шепчущихся людей.
Даша присела рядом со мной, а корейцы, недолго посовещавшись, вышли из палатки. Без них сразу же стало спокойнее. И Пётр Александрович развеселился не на шутку. Начал подливать во все стаканы свою подозрительную мутную жижу. Никто, естественно, пробовать её не хотел.
— Это были твои знакомые, как я понимаю? — воспользовавшись шумностью Пугачевского, решил расспросить о случившемся Дашу.
— Ну…да… — потупив взор, ответила девушка. — Это мои, если можно так сказать, родственники.