Листая календарь летящих будней…

Губерман Игорь Миронович

* * *

Сюда придёт под памятник толпасметливых почитателей проворных;к нему не зарастёт народная тропа,пока неподалёку нет уборных.

* * *

Забавно мне, что всякое деяние,несущее то зло, то благодать,имеет в этой жизни воздаяние,которое нельзя предугадать.

* * *

Мой бедный разум не могуч,а мысли – пепел и опилки,и взора мысленного лучползёт

не далее бутылки.

* * *

Пока мы напрочь не угасли,пока с утра щетину бреем,душе полезно верить басне,что мы нисколько не стареем.

* * *

При хорошей душевной погодев мире всё справедливо вполне:я – люблю отдыхать на природе,а она – отдохнула на мне.

* * *

Сокрытое, но ярое кипение —пожизненный, похоже, мой удел;я даже одногорбое терпениев себе не воспитал. Хотя хотел.

* * *

Оставя плоть в мешке замшелом,душа летит за облака,где Азвоздам с Барухашемомиграют с Буддой в дурака.

* * *

Хотя не атеист я с неких лет,однако и не склонен уповать:я верую не в то, что Бога нет,но в то, что на меня Ему плевать.

* * *

Я в четыре коротких строкинаучился укладывать внятновсё, что мне по уму и с рукибыло в жизни текущей понятно.И поэтому не было нужно мнедобавлявшее чувственный вестонкорунное нежное кружевонабегающих лишних словес.

* * *

Со старыми приятелями сидя,поймал себя вчера на ощущении,что славно бы – остаться в том же видепри следующем перевоплощении.

* * *

Я всё время шлю, Творец, Тебе приветы —смело ставь на них забвения печать:мне вопросы интересней, чем ответы,и Ты вовсе не обязан отвечать.

* * *

Нам неизвестна эта дата,но это место – вне сомнения:земля и небо тут когда-тосоприкоснулись на мгновение.

* * *

Любить родню – докукадля всех, кому знакомабожественная скукародительского дома.

* * *

Я в разных видах пил нектарсуществования на свете;когда я стал угрюм и стар,меня питают соки эти.

* * *

Везде – пророки и предтечи,но дух наш – цел и невредим,под их трагические речимы пьём, гуляем и едим.

* * *

Я мысли чужие – ценю и люблю,но звука держусь одного:я собственный внутренний голос ловлюи слушаюсь – только его.

* * *

Я старюсь и дряхлею, но – живу;сменилась болтовня скупыми жестами,и дивные бывают рандевус нечаянно попавшимися текстами.

* * *

Слегка бутыль над рюмкой наклоня,я думал, наблюдая струйку влаги:те, с кем не дообщался, ждут меня,но пьют ли они водку там, бедняги?

* * *

Когда теряешь в ходе пьянстваориентацию и речь,к себе привлечь любовь пространствагораздо легче, если лечь.

* * *

Не стоит огорчаться, уходя:конечно, жить на свете – хорошо,но может быть, немного погодяя радоваться буду, что ушёл?

* * *

Мне заново загадочны всегдароссийской тёмной власти пируэты:российские глухие холода —не связаны с погодами планеты.

* * *

Я, по счастью, выучен эстрадойи среди читателей присутствием:душу надо прятать за бравадой,чтобы не замызгали сочувствием.

* * *

Не добрый, но, конечно, и не злой,судьбы своей посильный совершитель,хотя уже изрядно пожилой,но всё-таки ещё не долгожитель.

* * *

Под вечер чувствуя отвагу,забыв про выпивку и секс,поэт насилует бумагу,чтобы зачать нетленный текст.

* * *

Какими быть должны стихи и проза —диктуется читательской корзинкой:всем хочется высокого серьёза,чуть пафоса и мёда со слезинкой.

* * *

Россия полностью в порядке,и ждать не надо новостей,пока вверху – не хрипы схватки,а хруст поделенных костей.

* * *

Барды, трубадуры, менестрели —все, в ком были дерзость и мотив, —дивные выделывали трели,чтобы соблазнить, не заплатив.

* * *

Об ущербе, об уроне, об утрате,об истории, где зря он так охаян,о единственно родном на свете брате —горько плачется обычно каждый Каин.

* * *

Когда мы полыхаем, воспалясь,и катимся, ликуя, по отвесной,душевная пленительная связьнемедленно становится телесной.

* * *

Душа полна укромными углами,в которых не редеет серный чад,в них черти машут белыми крыламии ангелы копытами стучат.