Листья коки
Шрифт:
— Но ведь мы же проникаем всюду, куда только захотим.
— Именно. Что-то происходит, чего мы не знаем и что облегчает нам успех. Но чтобы победить, надо знать. Нужно разобраться во всем, дон Хуан! Мы жалкая горсточка воинов в самом центре могущественного королевства, которое почему-то не сопротивляется нам.
— Когда Кортес завоевывал Мексику…
— Его принимали за бога, — прервал Писарро. — И кроме того, он нашел союзников. Без их помощи он погиб бы, Нас здесь не считают богами, но союзники нам нужны. Чтобы их найти, следует приглядываться к происходящему вокруг. Необходимо смотреть и слушать, дон Хуан. Обращать внимание не только па красивых девок и золото. Для Золота еще хватит времени после победы…
— Проклятый ублюдок! — с ненавистью пробормотал Хуан Рада, когда полог шатра наместника опустился за ним.» Для золота еще хватит времени!» А как он сам-то уже сейчас торопится это золото собрать и припрятать! Якобы для его королевского величества… Ну, подожди, ублюдок! Уж мы проследим за тобой! Уж мы припомнит тебе в свое время, сколько и когда ты взял!
Надменно, вежливо, но без улыбки он отвесил поклон патеру Пикадо, секретарю Писарро, который, как всегда тихий, услужливый, уступающий всем дорогу и всегда все знающий, бочком приближался к шатру наместника. Пикадо, поверенного Писарро, ненавидели в лагере все за двоедушие, ложь, страсть к интригам. Правая рука невежды-авантюриста, Пикадо обладал огромной властью.
Вслед за патером шел молодой индеец с глуповатым лицом, в одежде белых, но в сандалиях и туземном плаще. Он особенно гордился своими штанами и шляпой.
— Лиса! Лиса и вонючка! — сплюнул им вслед дон Хуан.
Молодой индеец, невольник, после крещения получивший имя Фелипилльо, был родом с одного из прибрежных островков у южных берегов этой страны. Его захватили во время первой неудачной высадки, доставили в Панаму, крестили и теперь при Писарро он исполнял обязанности переводчика.
— Ну вот не хватало только еще уважаемых братцев! — сказал самому себе Рада. — Ну, разумеется, теперь уже все собрались: дон Гонсало, дон Эрнандо, дон Хуан — словом, все Писарро! Весь род! Ублюдки, хамское племя! Тьфу! А мы, дворяне, идальго, обязаны им кланяться!
С минуту он раздумывал, потом повернулся и, чтобы избежать встречи с чванливыми братьями наместника, направился к палатке Диего де Альмагро. Там собрались все недовольные суровым обращением и грубостью вождя, а может быть, еще больше его безграничной, даже нескрываемой жадностью к золоту.
Тем временем в шатре Писарро уже шло важное совещание. Четверо братьев и патер Пикадо сидели вокруг стола, а Фелипилльо, пристроившись на корточках в глубине шатра, был целиком поглощен собой, любуясь своим новым камзолом. Говорили вполголоса.
— Дон Хуан Рада…
— Который даже не способен скрыть своей ненависти к нам…
— Не прерывай, Эрнандо! Так вот, этот Рада был сейчас в каком-то городке. Как он там называется? Уорино, что ли. Из тамошнего храма он принес вот эти штучки. Чистое золото. Клянусь слезами святой девы, за одно это в Испании можно приобрести замок. А Уорино — это лишь небольшое местечко, и храм там маленький. Я надеюсь, что в столице мы найдем кое-что посолиднее.
— Ты только надеешься, Франсиско? А я убежден в Этом.
— Не для того мы перенесли столько трудностей, чтобы довольствоваться чем попало.
— Один переход через леса на побережье сделал нас героями, достойными самой высокой награды. Помните, как…
— Я вернусь только графом!
— Но-но! Как мои братья, братья королевского наместника, вы уже имеете право на графский титул!
— Однако новое звание нужно украсить еще и золотом.
— Это правильно! Хм, отец Пикадо, что вам удалось выведать от последних пленников?
Невзрачный секретарь безрадостно развел руками.
— Увы! Эти язычники ужасно закоренели в грехе. И дьявол, которому они служат, посылает им силы. Они умирают легко и ничего не говорят.
Франсиско Писарро задумчиво буркнул:
— Они смело сражались. Да, очень смело. Нам удалось Захватить только раненых.
— Это тоже козни дьявола, — тотчас же отозвался Пикадо. — Только дьявол способен был помочь им так сражаться в битве с нами, рыцарями католического короля, с нами, которые несут им свет истинной веры.
Хуан Писарро откровенно расхохотался.
— Их еще нужно научить презирать богатство и чтить бедность! Уж мы об этом позаботимся!
— Правда! Зачем дикарям золото?!
— К тому же они используют его для таких нечестивых целей, как украшение языческих храмов, — вздохнул, возводя глаза к небу, патер Пикадо.
Наместник чуть поморщился и сказал, обращаясь к Пикадо:
— Вы хотели, падре, собрать сведения об этой стране. Неразумно было бы идти дальше, ничего не зная, рискуя угодить в ловушку. Когда Кортес завоевывал Мексику, у него были сведения об этом королевстве, он получил их от вновь приобретенных союзников.
Патер вздохнул, на этот раз явно озабоченный.
— Я боюсь, ваша милость, что нам будет здесь тяжелее, чем в Мексике. Трудно рассчитывать на союзников. Тут, правда, живут разные племена, но они уже давно покорены инками, все перемешались и составляют единое целое. О бунте против короля, которого зовут сапа-инка и считают сыном своего главного бога Солнца, тут и не помышляют. Они просто не поймут, что такое бунт, даже если им и подать такую мысль.
— Каким же образом держат их в руках? Страхом?
— Отчасти и страхом. Всюду здесь крепости, хотя это самый центр королевства. Но главная их сила — хорошая организованность. Ну, и листья коки.
— Листья коки. Не понимаю. Что это такое?
Пикадо охотно пояснил:
— Это местное растение. Жуют его сушеные листья. Видно, есть какие-то чары в этом зелье, ваша светлость, тот, кто жует листья коки, может, говорят, несколько дней не есть и не спать, а сил у него только прибавляется.
— Ого, любопытное растеньице. Неплохо бы испытать его на наших крестьянах. Пусть поменьше едят и побольше работают. Но как же с помощью коки держать в повиновении покоренные племена?