Литература. 10 класс
Шрифт:
Второе действие и, в частности, сцены проводов Тихона и последующий за ними монолог Катерины с ключом (явление десятое) – завязка драмы, поворотный момент, за которым следует развитие действия.
«Ах, кабы ночь поскорее!..» – этими словами Катерины заканчивается второе действие драмы, но третье начинается не со сцены ночного свидания, которого так ждет героиня, а с беседы Кабанихи и Феклуши у ворот кабановского дома. Это действие поделено драматургом на две картины (сцены), резко противопоставленные друг другу.
Рассказ
Вторая картина – ночь свиданий. Ап. А. Григорьев восторженно писал И. С. Тургеневу: «…Вы знаете этот великолепный по своей поэзии момент – эту небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав широких лугов ее, всю звучащую вольными песнями, «забавными» тайными речами, всю полную обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут».
Обратимся к диалогу Катерины и Бориса. Кажется, что они говорят на разных языках, по-разному чувствуют. Сознание своей греховности не покидает Катерину, она стоит, «не поднимая глаз», почти не видит, не слушает Бориса. Ее страстное «ты» противопоставлено в диалоге осторожному «вы», с которым обращается Борис к ней. В репликах Катерины, полных глубокого чувства, – ощущение своей близкой гибели: «Зачем ты моей погибели хочешь?»; «Ты меня загубил» (слово загубил повторяется ею несколько раз). Далее ответ Бориса: «Разве я злодей какой?», «Ваша воля была на то».
Важны ремарки, сопровождающие реплики Катерины и отражающие ее душевное состояние: «с испугом, но не подымая глаз», «с волнением», «качая головой», «поднимает глаза и смотрит на Бориса», «кидается к нему на шею». Реплики героини и ремарки дают почувствовать, как меняется ее душевное состояние: от полной растерянности, испуга – к утверждению своего права на любовь («Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?»). На слова Бориса: «Никто и не узнает про нашу любовь» – Катерина отвечает: «Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю!» Во имя этой любви, которая означает для нее волю, полноту жизни, Катерина вступает в борьбу с силами «темного царства».
Между третьим и четвертым действиями проходит 10 дней, на что указано Островским еще в афише, тем не менее напряженный ритм не снижается.
Декорации четвертого действия отличаются от оформления первого действия, хотя по-прежнему события происходят в городе. Вместо широкой панорамы волжских лугов общественного сада на высоком берегу Волги в четвертом действии: «На первом плане узкая галерея со сводами старинной, начинающей разрушаться постройки»; сумерки, начинается дождь, вдали слышны удары грома, надвигается гроза.
Четвертое действие и, в частности, явления четвертое – шестое, связанные с покаянием Катерины, – кульминация драмы. Первые явления – это картины невежества обывателей города Калинова (разговор нескольких горожан о свалившейся с неба Литве; грубость Дикого в беседе с Кулигиным, который просит у него денег для сооружения
Одновременно с внутренним, психологическим напряжением в душе Катерины драматург усиливает внешнюю динамику действия, использует прием параллелизма между душевным состоянием героини и явлениями, происходящими в природе. Усиливается дождь, надвигается гроза, и люди направляются под своды древней арки: Дикой и Кулигин просто входят в галерею, Варвара «быстро входит», а Катерина уже стремительно вбегает.
Действие вступает в свою кульминационную стадию. Небо становится зловещим, вызывая страх у людей, окружающих Катерину. Помимо воздействия на героиню надвигающейся грозы, драматург прибегает и к внешним причинам, побуждающим ее к покаянию: слова Тихона («Катя, кайся…»), реплики калиновцев и наконец появление в момент наивысшего напряжения сумасшедшей барыни. Слова барыни сопровождаются ударом грома. Катерина бессильно опускается на колени и видит изображенные на стене галереи картины Страшного суда.
Покаяние Катерины – кульминационный момент драмы. Ее слова сопровождаются ударом грома, и она падает без чувств на руки мужа. Раздается властный, торжествующий голос Кабанихи: «Что, сынок! Куда воля-то ведет!..» Этими словами заканчивается четвертое действие драмы.
Критик В. П. Боткин, восхищаясь композиционным мастерством драматурга, писал А. А. Фету: «И какая обстановка! – эта фантастическая барыня, эта полуразвалившаяся и заброшенная церковь, эта идиллия, озаренная зловещим предчувствием неминуемого и страшного горя, – все это превосходно, широко, сильно…»
В пятом действии события стремительно движутся к развязке. Декорации первого действия: общественный сад на высоком берегу Волги, но в сумерках. Открывается действие песней Кулигина (перевод Ломоносовым Анакреона) о силе любви, покоряющей сердца, затем рассказ Тихона о жизни в кабановском доме после покаяния Катерины. Далее действие посвящается Катерине – ее горестным раздумьям о жизни, робкой надежде на счастье с Борисом, прощанию с жизнью.
Обратите внимание на одну из фраз в последнем монологе Катерины: «Опять жить? Нет, нет, не надо… нехорошо!» Что значит это слово нехорошо? Жить под гнетом Кабанихи – это значит идти на компромисс, покориться власти свекрови и законам «темного царства», это значит не быть самой собой. Но для Катерины уже невозможно лишь бы жить, жить да мучиться. И она уходит из жизни непокоренной.
Лирико-драматическая сцена прощания Катерины с жизнью сменяется массовой сценой, в которой взволнованные люди ищут героиню. Вслед за Тихоном, Кулигиным, Кабановой сбегается народ.
Открыто и впервые смело произносит Кулигин слова, осуждающие кабановых и диких. Впервые в жизни Тихон побеждает страх перед матерью и бросает ей в лицо гневные слова обвинения: «Вы ее погубили! Вы! Вы!»
Самоубийство Катерины нужно рассматривать не как сценический прием, усиливающий впечатление от пьесы, а как драматический финал, подготовленный всем ходом действия. Не случайна и реплика Тихона, которой заканчивается драма: «Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!» Эти слова заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а о жизни Калинова в целом, где «живые завидуют мертвым».