Литературная Газета 6266 (№ 11 2010), Литературная Газета

Литературная Газета 6266 (№ 11 2010)

на обложку

Литературная Газета

Шрифт:

И обращение к взрослой аудитории именно такого автора заставляет внутренне напрягаться и переживать за него. А так ли он хорош в области, к которой обращался спорадически? Но вот несколько лет назад «Новый мир» публикует повесть «Старая немецкая сказка, или Игра в войну». Название – от привычного Иванова. А вот содержание… Непривычное, даже пугающее. Откуда взялась почти предельная жёсткость повествования о детстве? О детстве наших ребятишек, сыновей и дочерей военных, оказавшихся в побеждённой Германии. А на этой земле (оказывается!) тоже есть дети. Такие же подростки. Но немцы! Прекрасно помнящие: только что закончилась война с этими самыми русскими, с врагами. И да, война закончилась, но ещё далеко не все счёты сведены. Вы играли в детстве в

войнушку? Синяки были и сопли кровавые? Ну ещё бы… Так это в общении с соотечественниками. А игра в войну с немцами? Игра ли это? Ох, как-то не верится, что всё закончится благополучно… «ЛГ» в своё время отметила на своих страницах публикацию «Сказки» по выходе её уже в виде книги.

Видимо, вдохновлённый успехом «взрослой» прозы, Альберт Иванов рискнул предложить вниманию читателей новую книгу, выпущенную тем же издательством и в очень похожем «серийном» оформлении художника А. Мартынова. Обложка, выложенная игральными картами с портретами людей на них, видимо, призвана донести до читателя мысль о том, что в жизни весьма велика роль случая. Но об этом хорошо осведомлены люди, умудрённые опытом. А герои Иванова – юноши, девушки, далеко не всегда успевающие вообще что-либо осмыслить в вихре дней, исполненных прежде всего чувствами. И лишь по прошествии многих лет некое (случайное!) явление вдруг заставляет сжаться сердце и, застыв душевно, до слёз всматриваться в минувшее, мучая себя вопросом: неужели упущено самое главное в погоне за сиюминутным?! И приходишь к заключению малоутешительному, хотя и до боли банальному: а счастье было так возможно… (повесть «Остальные люди», рассказы «Меня выгнали из детства», «Леонид и Василиса», «Встреча», «Трамплин»).

Но даже в этой суматошной юношеской жизни вдруг даётся молодым Встреча. Нет, не с Любовью. Это – само собой. А с человеком возраста изрядного, но тем не менее не стёршимся, как пятак после долгого употребления. И с душой не привычного соседского брюзги и выпивохи, ни капельки не интересного. А наоборот, с душой ещё более юной и романтичной, чем у окружающих его юнцов. Повесть «Спешащий путник» приводит в небольшой городок такого вот чудака. Приводит неведомо откуда, и уйдёт он потом неведомо куда. Но оставляет после себя яркий след, сбивающий с уже готовых приклеиться к молодым людям стереотипов жизненных установок. Он вообще всё сбивает, этот неведомый старик. Весь город вдруг вылетает из сонной наезженной колеи существования. А жизнь (да почему же раньше-то нельзя так было?!) превращается в радостный карнавал. Хотя и особых усилий к этому не прикладывается и никакого (нынешним языком говоря) финансирования не требуется. Да, пусть окажется, что заезжий старик немного авантюрист, немного обманщик. Но известно: красиво не соврать – истории не рассказать… А история получилась красивая. И юноши не раз ещё вспомнят удивительного старика, примеряясь к будущим поворотам в жизни.

Тут всё дело во времени. Очень уж чуткая и капризная эта материя в прозе (в данном случае). Кому-то дано выписывать происходящее в реальном времени, давно ушедшем, но от этого чувства героев живы и горячи, как только что вспыхнувшие и читателем мгновенно прочувствованные. Кому-то не даётся даже самая близкая современность, пусть и наполненная всеми её атрибутами (сленгом, фактурой). Иванову – дано. Чувствует он время – следствие постоянного общения с миром детства, где его ощущают острее.

Ну а каков язык произведений Альберта Иванова? Правильный вопрос. Трибуна-то иная. Но в том-то и секреты мастерства настоящего детского писателя: он знает, что с детьми вовсе и категорически не следует общаться на уровне сюсюканья. Всё – по-настоящему. И ещё даже более остро: «Парк огромен, парк шагает сбоку массивными деревьями, загородка кажется слабенькой, деревья просовывают сквозь неё ветви, парку тесно, вот-вот навалится на ветхий забор и хлынет на улицу». «Через несколько дней начинался сентябрь, но август был всё ещё тёплый, и листья с деревьев улетали скорее по привычке…» Смакуйте! А вот праздник у рыбаков, улов богатый.

И рыбы «шевелились в мокром мешке всем скопом, словно поросёнок». А как вам такое неформальное обращение с пространством-временем: «Дом был чуть погодя, за поворотом булыжной улочки»? Или: «По деревам сосредоточенно сновали муравьи, вверх они поднимались молодыми, а спускались старыми»…

В том и особенность и польза настоящей прозы: с нею поднимаешься молодым!

Александр ЯКОВЛЕВ

Прокомментировать>>>