Литературная Газета 6303 (№ 1 2011)
Шрифт:
Но вот что: в институте меня в течение года три раза исключали за неумеренную, так сказать, жизнь и три раза восстанавливали (за что я благодарен, конечно, не администрации, а некоторым хорошим людям, в том числе и нашим хорошим (есть там разные) – институтским ребятам). И после этой, можно сказать, «сумасшедшей мути», после этой напряжённой жизни, ей-богу, хорошо некоторое время побыть мне здесь, в этой скромной обстановке и среди этих хороших и плохих, но скромных, ни в чём не виноватых и не замешанных пока ни в чём людей.
В Вологде ко мне отнеслись хорошо. Читал я там, когда приехал, стихи на собрании писателей, и, можно точно сказать, стихи на них подействовали.
Подготовил Юрий КИРИЕНКО-МАЛЮГИН
Автор – организатор и участник ежегодной литературной конференции «Рубцовские чтения», фестивалей «Рубцовская осень», «Рубцовская весна», «Есенинская осень» и других. Редактор-составитель альманаха «Звезда полей».
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Его поэзия – всерьёз и надолго
Литература
Его поэзия – всерьёз и надолго
Советская поэзия в силу исторических причин часто и в большом объёме была ориентирована на социальную составляющую жизни. И в известной мере – на политическую. Присутствовало определённое пренебрежение, за некоторыми добрыми исключениями, лирикой. Более того, социальное декларировалось в стихах и даже теоретически. Например, всем известно выражение: «Поэт в России – больше чем поэт». Но, как известно, социальное не исчерпывает содержание всей человеческой жизни. К сожалению, большинство стихотворцев 60-х годов на лирическую составляющую обращали мало внимания.
Между тем необходимость широкого взгляда на жизнь утверждалась поэтами, которые назывались «шестидесятниками». Собственно говоря, ответ им был дан самой поэзией. Таковыми стали стихи Владимира Соколова, тонко названные Вадимом Кожиновым «тихой лирикой». Стихи Беллы Ахмадулиной. И наконец, как яркое выражение сущности того времени и необходимость – явление поэта именно не социального, а духовно-возвышенного и возвращение его к предназначению собственно поэта.
К вышеназванным можно отнести и Константина Симонова с его более ранней любовной лирикой, имевшей огромный успех. И наконец, появление в середине 60-х годов Николая Рубцова. Его стихотворения, например «В комнате моей светло», означало для меня лично начало некоего нового периода в творчестве всех поэтов России. Не владея слишком большим версификационным талантом, он взял на вооружение то, что было характерно для русской лирики, скажем, Лермонтова, Ивана Мятлева, Баратынского, Тютчева… Замечательные стихи пасторального звучания писали все русские поэты. Ну и не только русские, конечно. Они доносили до нас то, что называется «живое вещество духовной жизни». Мы почти забыли сейчас знаменитые тогда строки «Уберите Ленина с денег…», да они даже и смешны сейчас. Но мы помним маленькое рубцовское стихотворение «Добрый Филя». И это полноценное свежее звучание до сих пор не до конца использовано нашей поэзией.
Появляется целая группа поэтов, которые настроены на некую энергетическую метафорику. Когда стихотворение не представляется как явление простодушного или возвышенного
Поэзия, литература, вообще искусство – всегда носят компенсационный характер. Они компенсируют несовершенство жизни и даны нам Богом или сияющей Природой для того, чтобы чувствовать себя даже в условиях несвободы людьми свободными. Именно этим отличаются лучшие стихи Николая Рубцова. Не хотелось бы, чтобы это направление русской поэзии затмевалось или иронически осмеивалось сегодняшней поэтической модой. Мода проходит. Модерн так же стар, как и традиционная поэзия, а уж верлибр и вовсе бесконечно архаичен. А Николаю Рубцову удалось написать нечто, не буду говорить бессмертное, но в известной степени надолго запомнившееся. Признак того, что это всерьёз и надолго: его стихи и при теперешнем перечитывании звучат для меня свежо и интересно. Эта возможность возвращения к стихотворению давно знакомому и вообще-то выученному и с каждым таким возвращением ощущение волнения, или, как греки говорили, катарсиса, переживания – вот доказательство огромного и своеобразного таланта Рубцова.
Повторюсь: он не был версификатором высшего порядка, каким был, скажем, Бродский. Но стал явлением не меньшим, чем целый ряд высококультурных поэтов. Это – явление живого вещества нашей жизни. И без этого, как без простодушия, которое так любил Пушкин, русская поэзия не может быть полной.
Владимир КОСТРОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
А кому легко?
Литература
А кому легко?
ВЕК
Исполнилось сто лет со дня рождения Анатолия Рыбакова, автора произведений, являвших собой яркие образцы советской детской литературы, – «Кортик», «Бронзовая птица», «Приключения Кроша» и «Каникулы Кроша», «Неизвестный солдат». Все они были успешно изданы и вдобавок экранизированы, на этих книгах и фильмах воспитывалось не одно поколение.
А лет двадцать спустя Анатолий Наумович оказался писателем, ставшим для многих символом разоблачительной, «наконец-то разрешённой» литературы конца 80-х – когда вышел роман «Дети Арбата». Номера журнала, где это произведение печаталось, зачитывали до дыр, в библиотеках на видном месте красовались длиннющие листы ожидания. Потом последовали продолжения – романы «Тридцать пятый и другие годы», «Страх», «Прах и пепел».
«Роман «Дети Арбата», написанный ещё в 60-х годах и опубликованный только в 1987 году, был одним из первых о судьбе молодого поколения 30-х годов, времени больших потерь и трагедий. Роман воссоздаёт судьбы этого поколения, стремясь раскрыть механизм тоталитарной власти, понять «феномен» Сталина и сталинизма», гласит ныне Википедия.