Литконкурс Тенета-98
Шрифт:
Лариска молча наблюдает за ним. Она находит этот капельный круговорот очень сексуальным. Ей хочется тепла и ласки. Чуть покачивая ногой, она роняет туфельку. Кавалер не реагирует. Что ж … Лариска шевелит бровками и громко заявляет: "Я хочу в душ!"
Военный отрывается от чертежей: "О чем вы?…"
"О ванне! О том, что мечтаю помыться! А вы разве нет?…" — Лариска кокетливо сбрасывает вторую туфельку и потирает ноги друг о дружку.
Его лицо непроницаемо: "В душ?… Я — нет. А вам… Как бы это сказать… Одна рука у вас занята, мыться будет неудобно. Так что подумайте. По-моему, волосы у вас выглядят вполне чистыми."
Лариска
Лариска лежит в ванне. Горячая вода, изобилие пены, множество флакончиков. Лариска хитро щурится, шлепает свободной от гранаты ладонью по колену, дует на мыльные пузыри. Лирики уже не хочется. Хочется чего-то, физически ощутимого. Но сегодня этого, по всей видимости, не достичь. "Ну тогда хоть высплюсь!" — утешает она себя. Лариска поднимается и встает под душ. Жесткие струи сотнями щенячьих носов тычутся в тело. Пора вылезать. Одной рукой вытираться не удобно и потому Лариска набрасывает халатик прямо на мокрое тело. Из кармана вынимает помаду и тщательно подкрашивает губы. Улыбается себе в зеркало. Красота!
В комнате все без изменений. Военный сосредоточенно чертит. "Ну и флаг ему в руки" — обижается Лариска и расправляет кровать. "С Вашего позволения я прилягу" — говорит она. Военный вскакивает из-за стола: "Конечно, конечно. Только давайте все переклеим. Сами понимаете, в ванной скотч отсырел, а во сне мало ли что…" — С ножницами и скотчем он направляется к Лариске.
Спустя короткое время она засыпает, и ей снится, что она крепенький, поджаристый кекс, соседствующий с парочкой таких же кондитерских изделий. Их маленькое братство покрывает толстый слой глазури — желтой, хрусткой, напоминающей панцирь. Глазурь мешает двигаться и сколько Лариска не возится — все безрезультатно. Она шипит, как блин на сковороде, хотя она вовсе не блин, а кекс, совершая отчаянный рывок, просыпается.
Сев на кровати, Лариска кричит: "Я опоздала на работу!!! Опоздала!" Взор ее падает на примотанную к руке гранату. Ей становится плохо. "Как же я пойду с этим в магазин?! Мне покупателей обслуживать будет невозможно!" Военный подходит к девушке и кладет ей на лоб большую тяжелую руку: "Сегодня воскресенье. Выходной. Вам не нужно никуда идти."
"Воскресенье…" — Лариска медленно приходит в себя. Смотрит на пасмурное серое утро в окне, облегченно улыбается. Не на работу. Как это бывает прекрасно, когда не на работу!..
"Тогда давайте пить кофе, — предлагает она. — Правда готовить одной рукой не самое приятное занятие, но вы ведь мне поможете?"
"Конечно-обязательно!" Он с радостью бросает свои чертежи и отправляется вслед за Лариской на кухню.
А посреди кухни все также расстелены газеты, все также валяется серая картошка. "Мы не будем к ней прикасаться. Отодвинем в сторону — и ладно!" — решает Лариска. «Хорошо» Военный яростно растирает уставшие от бессонной ночи глаза. "Пойдите, умойтесь," — Лариска смотрит на него с сожалением, да и как смотреть иначе на нелепые скатавшиеся волосы, на влажно поблескивающий лоб, несущий следы усердных потовых струй.
"Пожалуй, Вы правы. Я так и сделаю…" — Военный направляется в ванну
Здесь Лариска активно гремит чашками. Военный останавливается и смотрит на нее. Ему хочется сделать комплимент и он говорит: "Однако вы ловко управляетесь. Другие и с двумя руками так не могут!" Лариска чуть усмехается — на фоне макияжа, старательно наведенного во время его пребывания в ванне, усмешка играет особенно ярко. "Садитесь, пожалуйста" — воркует Лариска. Он приседает на маленький табурет, не сводя с девушки восторженных глаз. Лариска чувствует его состояние, расхаживает по кухне, стараясь не садиться как можно дольше, — пускай полюбуется.
"Вы, наверное, совсем устали. За ночь от стола ни на минутку не оторвались" — Лариска подносит к губам маленькую чашечку. "Ну… Как бы, да… Но это все чушь, не беспокойтесь." — ее забота явно смущает Военного. "Нет, нет! Вам необходим перерыв! Я заявляю это самым решительным образом. А потому после завтрака мы немного прогуляемся." — излом Ларискиных бровей столь суров, а глаза столь ласковы, что отказать нет возможности.
А Военный и не собирается отказывать. Только с удивлением отмечает про себя, что роли у них поменялись — командует теперь Лариска. Она тоже отслеживает эту перемену. Протеста в душе не рождается. От ее ночной нервозности не осталось и следа. Лариска неожиданно понимает, что и с гранатой в руке жить можно достаточно долго. Может быть, даже всю жизнь.
Она поднимается, ставит свою чашку в раковину, а Военный, неуклюже вскочив, уже тянет свою руку, отстраняя Лариску от мойки: "Не беспокойтесь. Я сам. Вымою посуду сам!". Лариска не возражает. Чуть присев в шутливом реверансе, она отправляется сооружать прическу. Военный плещет водой на пол, на собственные брюки, мыть посуду — непростое дело.
"Вот я и готова!" — Лариска заглядывает на кухню в тот самый момент, когда он вытирает свои огромные красные руки маленьким вафельным полотенчиком. "Что ж… Я, кажется, тоже готов." — Военный оправляет рукава рубашки — становится по стойке «смирно», пятки вместе, носки врозь.
"А китель? Ваш форменный разве вам не нужен?" — Лариске вовсе не хочется, чтобы Военный оставался в неукомплектованном виде. "Да, да! Конечно, китель… Я и забыл…" — он виновато трясет головой, рассыпая частые капли.
***
Они гуляют по парку, где в изобилии посажены редкие растения, но два пруда парка напрочь заросли тиной и общий вид это, без сомнения, портит.
"Как хорошо бы сейчас посидеть на скамейке в тени, с мороженым!.." — Лариска мечтательно закидывает назад голову. Ее яркие губы улыбаются небу. "Виноват! Я как то не подумал… А ведь у входа действительно, кажется, продавали. Знаете что, вы пока посидите на лавочке, а я быстро сбегаю…" — и Военный мчится за мороженым. Движения его угловаты и стремительны. Лариске они почему то напоминают бег молодого сайгака, хотя сайгаков Лариска видела только по телевизору.