Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв.

Когда я впервые читал эту книгу, был поражен тем, как много фрагментов из нее взяли историки Беларуси в свои учебники и монографии, не ссылаясь при этом на автора. Поэтому возникла мысль о переиздании. Во-первых, всегда лучше иметь дело с перовоисточниками, чем с компиляциями, созданными на их основе. Во-вторых, упомянутые мной заимствования касаются в основном первой половины книги. Содержание последних шести глав практически неизвестно массовому читателю.

Александр Пресняков, как и подавляющее большинство дореволюционных российских историков, разделял концепцию западнорусизма в отношении истории Литвы — Беларуси.

Но при этом он не был москвоцентристом. Пресняков исследовал процесс объединения (или «собирания») земель с точки зрения политических интересов не только Московского княжества, но и Галицкого, Тверского, Рязанского, Литовского, а также Новгородской республики. В результате он показал политическую историю этих средневековых государств более полно и достоверно, чем многие другие его коллеги.

Напомню, что исторической предпосылкой возникновения западнорусизма стала инкорпорация Великого княжества Литовского в состав Российской империи в результате трех разделов Речи Посполитой. В этой связи царизм нуждался в теоретическом обосновании государственной политики русификации литвинов (беларусов), насаждения православия, унификации образа жизни местного населения с жизнью населения собственно России. Основной в западнорусизме была идея об «извечно русском характере» западных губерний империи. Этнические, культурные и другие отличия литвинов (беларусов) от великороссов объяснялись прежде всего длительным литовско-польским господством и влиянием католицизма.

Сегодня мы хорошо понимаем, что авторы теории западнорусизма выполняли идеологический заказ правящих кругов московско-петербургской империи. Ряд беларуских авторов, в первую очередь Александр Цвикевич и Павел Урбан, всесторонне рассмотрели это идейное обоснование российского колониализма и подвергли его уничтожающей критике. Поэтому нет нужды делать то же самое с книгой А.Е. Преснякова. Ее ценность — не в теоретических построениях, а в систематизации богатого фактографического материала.

Исследование до сих пор интересно благодаря детальному анализу социально-правовых аспектов жизни ВКЛ и проблем, связанных с заключением Кревской (1386 г.), Городельской (1413 г.) и Люблинской (1569 г.) уний между Великим Княжеством Литовским и Королевством Польским.

При подготовке книги к печати было решено дополнить авторский текст иллюстрациями и картами, которых нет ни в издании 1909, ни в издании 1939 года.

Анатоль Тарас, ученый секретарь Института беларуской истории и культуры

Попытки поддержать единство южной Руси, точнее заново его создать после падения Киева, сосредоточены в южной части западной полосы земли Русской. На север от тех территорий, которые служили поприщем для деятельности Романа Метиславича и Даниила Романовича, в их времена выступает новая историческая сила из недр литовского племени. Выступление это связано с судьбами русского населения Полоцкой земли и вообще территории, на которой слагается особое этнографическое и культурно-историческое лицо белорусского племени.

Полоцкая земля, сложившаяся в особое княжение крупных размеров во времена Старого Ярослава, жила вообще своей обособленной жизнью, сравнительно мало и лишь спорадически втягиваемая в дела киевской Руси. Во вторую половину XII в. (после падения трехлетнего владычества киевских Мономашичей в Полоцке, 1132 г.) история Полоцкой земли наполнена борьбою трех линий Всеславова потомства — минской, витебской и друцкой — из-за стольного города Полоцка. Но и помимо этих внутренних отношений главная причина обособленности Полоцкой земли состояла в том, что, стягивая к себе белорусские области, полоцкий центр, естественно, и торговыми и политическими интересами глядел на запад, вниз по Западной Двине, верховья которой находились в его владении. А на запад от Полоцка, вниз по Двине, сидели литовские и финские племена — летьгола, далее ливы, корсь (куроны), а к северу эсты. «Повесть временных лет» называет в числе племен, «иже дань дають Руси: литву, зимеголу, корсь, либь» {1} . Литву и ливов встречаем в XII в. в войсках полоцких князей, а хроника Генриха Латыша сообщает о существовании на рубеже XII и XIII вв. вниз по Двине форпостов русской силы в городках Герцике и Куконойсе, где княжили на мелких уделах князья из рода Всеславичей. По мере дробления Полоцкой земли эти мелкие княжества вплетаются в сложные отношения с литовскими соседями. Так, видим Всеволода из Герцики зятем литовского вождя Даугеруте, союзником и подручником литовских вождей в их набегах на Ливонию, Эстонию и русские области.

Не менее близки и тесны литовские отношения юго-западной части Полоцкой земли, входившей в состав географической области так называемой Черной Руси, на водоразделе между бассейнами Березины и Немана, с городами Новгород-ком, Волковыйском, Слонимом, Здитовом и Городном. Часть этой Черной Руси принадлежала к Полоцкой земле, часть была в XII в. особым Городенским княжеством (потомства Давида Игоревича волынского), а во второй половине XII в. — в руках Володаря Глебовича (из полоцких князей минской линии), опирается на Литву.

Володарь этот, князь городенский, в 1158 г. ведет свою политику, обособляясь даже от своих Глебовичей, «оже, — поясняет летопись, — ходяше под литвою в лесех», и Рогволоду Борисовичу полоцкому наносит поражение с помощью Литвы. И певец «Слова о полку Игореве», скорбя об отливе княжих интересов от юга, хорошо понимает, почему внуки Всеславли «выскочиста из дедней славы»: теперь «Двина болотом течеть оным грозным Полочаном под кликом поганых». Один Изяслав Василькович бью «позвони своими острыми мечи о шеломы литовские», да и тот лег «под червленными щиты на кроваве траве, притере-пан литовскими мечи». «Унылы» тут «голоси, пониче веселие, трубы трубят городенские». И горький совет певца Всеславлим внукам «понизить стязи свои, вонзить мечи свои вережени» уже сбывался в его дни.

Западной Руси готовилась судьба пойти материалом на строение нового политического здания — великого княжества Литовского, войти в состав «земли Литовской» в тесном смысле слова, центральной области нового государства, к которой другие области русские примкнули как аннексы.

Ранние моменты политической эволюции литовского племени нам почти совсем неизвестны. Особую ветвь его составляли латыши (летьгола) между нижним течением Западной Двины и поселениями эстов и ливов. По левому берегу Западной Двины до моря — жемгалла (Semigallia); по Неману, на нижнем его течении, — жмудь, а на среднем и по Вилии — литва; на запад от жмуди, между устьями Немана и Вислы, — пруссы, а на юг от литвы узкой длинной полосой в Беловежской пуще и до нижнего течения Западного Буга между поляками-мазовшанами и русскими областями тянулись поселения ятвягов.