ЛитСериал: Муридаи. Сезон I. Тьма подземелья
Шрифт:
– Сын, – тихо произнес он и опустил факел.
Несколько позади отца в ярких лучах света появилась Ми-Ни. Она без промедления пальнула из огнестрела. Снаряд со свистом прочертил тьму и пропал. В следующее мгновение фонтан крови вырвался наружу из шеи отца, и он тут же повалился на настил. Крик отчаяния колючим комом безмолвно застрял в моем горле.
Факел выпал из ослабшей руки отца и неспешно покатился к краю. Я кинулся к нему, но в последний момент факел скрылся за настилом, словно подмигнув мне на прощание зловещей улыбкой. Через несколько бесконечно долгих секунд тьму подземелья озарил океан огня. Воздух сотрясли вопли и стоны
– Сын, – раздался слабый, едва слышный голос позади.
Я обернулся. Отец лежал на боку, зажав рану рукой, но кровь обильно сочилась сквозь пальцы. Дрожа всем телом, не в силах произнести ни слова, рыдая как в тот самый вечер, когда погибла моя мама, я подполз к нему.
– Прости…, – из последних сил просипел отец. Слезы заливали мои световые очки, но я все равно их не снимал, чтобы видеть его. Мне столько всего хотелось сказать ему. Сказать о том, как сильно я его люблю и как он мне дорог, но рыдания душили меня, точно стальными тисками.
– Прости…, – все повторял он.
Собрав последние остатки воли, отец дрожащей рукой вынул из-за пазухи небольшую книжку. – Я люблю тебя, сын… – с этими словами жизнь покинула его.
В книжке отец описывал каждый свой день, но делал это так, словно разговаривал со мной. С тем крохой-сыном, каким я был до ужасных событий рокового вечера. Он рассказывал мне, как его терзает чувство вины за то, что не защитил мою маму, оставил свой дом, ради «славной битвы». О том, как не мог смотреть на меня, потому что я напоминал ему о ней. Как пытался выжить меня из гильдии ловчих, чтобы уберечь от опасностей. Однажды он узнал, что меня собираются отправить на Поверхность и настоял, чтобы нас отправили вместе. Без него мне было бы не выжить там. Даже если ради этого пришлось отсечь мою руку. Сердце отца разрывалось от боли, глядя, как его сын лежит на операционном столе. Он дал себе слово, что теперь всегда будет рядом со мной. Отец направил требование верховным селекторам о зачислении меня в его отряд и это требование, безусловно, выполнили.
Читая эти воспоминания, строка за строкой, я не мог сдержать слез. Я перечитывал книжку снова и снова, до тех пор, пока боль в сердце не перестала меня терзать. А затем наступило удивительное, необычайное ощущение легкости. Свободы. Надежды на то, что даже во мраке подземелья может быть светлое будущее.
Рассказ второй: «Вампиро»
Когтистая лапа вампира пронеслась совсем рядом с моим лицом, но я легко уклонился от нее, как и от последовавшего затем щелчка клыков. Боевой транс ускорил мою реакцию и обострил чувства сверх всякой меры. Один стремительный выпад глефы – и обезглавленное чудище рухнуло навзничь, как и десятки ему подобных за моей спиной. Я буквально прорубал себе дорогу в узких коридорах дырявых скал. А в конце этой дороги меня ждала она – смерть. Я точно знал это и все же продолжал упорно идти вперед.
С тех пор, как смерть забрала моего отца, прошло уже более цикла, и все же изматывающая боль зияющей внутри меня пустоты не унималась ни на секунду. Ослабить ее нещадную хватку помогала только охота. Охота за самой смертью. Лишь прикоснувшись к ней, я словно бы оживал, вдыхал полной грудью прохладный воздух Безопасного подземелья, а затем все повторялось. Миллиметр за миллиметром черные воды безумия вновь заполняли мою душу, пронзая ее клинками ледяного пламени, от которого тело трясло, а сердце неистово жгло.
Я потерялся в этом бушующем океане. В нем, точно сон, растворились и мои воспоминания о доме, и последние слова Ми-Ни, перед тем как она ушла из моей жизни, и отряд ловчих отца. Каждую ночь во снах я вновь и вновь возвращался к краю бездонной пропасти, держа в руках крошечную записную книжку. Мои пальцы до сих пор помнят последнее прикосновение к ней.
Я стал изгоем. Ловчим-одиночкой, который без вопросов берется за самые опасные задания. История знала имена нескольких таких одиночек до меня, но много рассказать о них не сможет, ибо век их был слишком коротким. А я лишь хотел найти ее – смерть. И однажды она услышала мой зов.
Несколько дней тому назад меня вызвали в стольный град на личную аудиенцию к одному из верховных селекторов. Такая «великая честь» показалась мне весьма странной, но еще больше я насторожился, узнав о месте встречи.
Казалось, длинному узкому туннелю, ныряющему в кромешный мрак прямо с порога нижнего городского яруса, никогда не будет конца. Я все шел и шел по холодному гладкому камню, ничем не отличавшемуся от того, которым были покрыты все стены Безопасного подземелья. Воздух в туннеле наполняли лишь запах сырой земли и чавканье потревоженных мной луж. Тяжесть отцовской глефы в руке успокаивала нараставшую внутри тревогу, ставшую уже настолько привычной, что ее отсутствие меня обеспокоило бы гораздо больше.
В конце концов, туннель вывел на берег Мертвого озера. Вокруг по стенам лениво, точно фермерские слизни, сочились ручейки ядовитой воды. Хоть озеро и звалось Мертвым, но поверхность его никогда не была безмятежной и гладкой. Ее покой непрерывно нарушал «вечный дождь», проникавший сюда через мириады трещин в каменных сводах безмолвного подземелья.
Селектор стоял ко мне спиной, у самого края береговой черты, неотрывно наблюдая за водными узорами, игравшими мистическим мерцанием от света факела в его руке. Тень прошлого украдкой коснулась моего сознания. Я будто на мгновение вновь увидел отца, стоявшего у края клокочущей пламенем пропасти. А затем пламя погасло, и у края, зияющего бездонным мраком, стоял уже я сам. Стоял и наблюдал, как крохотная записная книжка проваливается во тьму. Прогнав сковывающие сознание образы, я направился к селектору.
– Время, – раздался сухой старческий голос, отозвавшийся со всех сторон неожиданно гулким эхом. – Его течение, несомненно, ощутил ты в тот момент, когда погиб отец твой.
Я ничего не ответил.
– Подойди ближе, Ми-Пять. Посмотри на озеро это, – сказал голос селектора из глубины накинутого на голову капюшона. Я встал рядом с ним и взглянул на мерно колыхавшуюся водную гладь. – Течение времени ощущаешь ли ты сейчас?
– Нет, – ответил я.
Верховный селектор опустил факел, точно собирался поджечь воду.
– А я ощущаю его, юный Ми-Пять. Ощущаю, как время, отведенное нам, стремительно в бесконечность утекает и растворяется в ней. Говорил отец мой, что только тогда жизнь смысл будет иметь, когда найдешь, ради чего готов ее отдать. Но чем больше времени проходило, тем отчетливей понимал я, что искать нужно то, ради чего стоит жить. В чем разница, понимаешь ли ты?
– Нет, – произнес я.
– Поймешь однажды, обязательно поймешь.
Верховный селектор повернулся ко мне, и свет факела робко попытался выхватить его лицо из мрака под капюшоном, но сдался раньше, чем сумел это сделать.