Ливень без туч
Шрифт:
Ты поверил в то, чего нет. Ты крепко держишься за свое ничтожество, свою наготу, чтобы никто не отнял ее у тебя! И из-за того, как ты держишься, другой думает, что у тебя в руках бриллиант Кохинор: "Держал бы кто-нибудь так простые камни? Ненужные камни просто выбрасывают".
Другой приходит, чтобы что-то отнять, и это усиливает твое верование, что он хочет отнять Кохинор. Иначе зачем другому напрасно рисковать жизнью? Ты забываешь, что у тебя в руках ничего нет, кроме обычных камней.
Тогда возникает жадность, которая слышит то, чего никто не говорил. Это создает понятия, которые не имеют ничего общего с реальными фактами.
Ко мне приходят люди. Хотя они приходят медитировать, они приходят с рыночной площади; они приносят с собой жадность. На самом деле, они заинтересовались медитацией из жадности. Они не смогли ничего достичь, зарабатывая деньги, поэтому, может быть, они чего-то достигнут в медитации. Они ничего не добились в мире, но теперь, может быть, они получат это в религии. Они ничего не получили, считая деньги, может быть, они что-то получат, считая бусины четок, - но счет продолжается.
Иногда бывает так, что я говорю кому-то: да, ты можешь этого достичь, но само это желание становится препятствием. Величайшее препятствие к переживанию предельного - это его желание. Они слишком нетерпеливы; они хотят его прямо сейчас. Ты поднимаешь такой шум, даже не задавшись вопросом, а достоин ли ты его. Когда ты достоин, ты переживаешь его тотчас же. Я расскажу историю для этих жадных людей:
Факир испытал опыт предельного. Когда это случилось, люди спросили его:
– Как это случилось?
– Я расскажу вам историю, - сказал он.
– У меня было огромное богатство, великие сокровища, и я захотел достичь Бога. Однажды ночью мне приснилось, что с небес спустился ангел, и он сказал: "Чего ты ищешь?"
Я сказал: "Я ищу Бога, я иду к нему".
И ангел сказал: "Ты не сможешь его найти с таким багажом, он слишком тяжелый. Ты не сможешь летать по небу из-за этого груза. Оставь его позади, лишь тогда путешествие возможно. Если хочешь подняться к высотам, ты не можешь туда идти с таким багажом. Нет высот выше Бога. Брось свой багаж".
И факир сказал ученикам: "И проснувшись утром, я отрекся от всех своих богатств и оставил только кусок ткани. Тогда снова во сне явился ангел. Он спросил меня: "Каковы теперь твои намерения?"
И я сказал: "Я сделал, как ты сказал, - я от всего отрекся".
Ангел спросил: "Но почему ты оставил кусок ткани? Почему ты не включил в отречение кусок ткани?"
И я говорю, что "все" будет сохранено в этом куске ткани. Держишься ли ты за деньги, дом, все это будет вложено в кусок ткани - но ты будешь так же держаться. Ты отрекся от бриллиантов и схватился за кусок ткани. Так не пойдет - зачем Богу кусок ткани? Он послал тебя голым, он примет тебя голым. Неужели он, подчиняясь законам мира, спросит тебя, почему ты голый? Если так, он не допустил бы к себе Махавиру, он выгнал бы Диогена.
Он дал тебе рождение, что тебе от него скрывать? Зачем тебе ткань? Либо ты хочешь что-то от него скрыть, либо так и не смог отбросить жадность - ты хочешь подвесить ее к куску ткани. Даже куска ткани достаточно, чтобы на него что-то повесить. Отбрось и его! Человек, который хочет продолжать это путешествие, должен быть совершенно обнаженным.
На следующее утро факир оставил и кусок ткани. Этой ночью ему снова приснился ангел. Он спросил:
– А что теперь ты собираешься делать?
– Что же еще?
– сказал факир.
– Я собираюсь искать Бога.
И ангел сказал:
– Теперь не нужно никуда идти. Оставайся, где ты есть, и Бог придет к тебе сам. До сих пор тебе нужно было идти, потому что ты был тяжело нагружен. Именно поэтому я велел тебе все отпустить, если ты хочешь идти. Теперь, когда ты все отпустил, не нужно никуда идти. Теперь, где бы ты ни был, он придет.
В тот день, когда ты становишься совершенно достойным, он приходит. Он не задерживается ни на мгновение. Невозможно задержаться.
А люди приходят ко мне медитировать и говорят:
– Мы торопимся. Сколько дней это займет?
Ты практиковал бессознательность столько жизней, а теперь спрашиваешь, сколько времени потребуется, чтобы достичь медитации? Я говорю им:
– Не волнуйтесь, будьте немного терпеливее, не торопитесь так.
Через два или три дня они приходят снова:
– Этого еще не случилось.
Я говорю им:
– Эта спешка создает препятствия. Вы хотите достичь Бога за четыре дня. Подумайте немного, будьте немного разумнее. Пусть будет предел вашим ожиданиям.
Они понимают по-своему. Они говорят:
– Ты хочешь сказать, что если мы отбросим идею о достижении, то достигнем?
– Без сомнений, - говорю я.
Они говорят:
– Ладно, тогда мы отбросим эту идею.
Но они отбрасывают ее только ради того, чтобы достичь! Еще через несколько дней они говорят:
– Мы не достигли, даже когда отбросили. Ты сказал нам отбросить... и мы отбросили ожидания, и все же ничего не пережили.
Если ты отбросил ожидания, откуда берется вопрос о достижении? Ты не отбросил никаких ожиданий. Ты отбросил их только из жадности:
– Если это условие, я его исполню, потому что хочу достичь.
Ваши отрекшиеся, ваши святые и так называемые санньясины– не кто иные, как лавочники на рынке. Джайнские монахи не меняют имен; в определенном смысле мне это нравится. Я изменяю имена своих санньясинов по другой причине, но мне нравится и система джайнских монахов. Лавочника звали Чхотелал Джайн; когда он стал монахом, он стал называть себя Муни Чхотелалджи Махарадж Сахиб, но так и остался лавочником. Мне это нравится - мало что изменилось, он остался прежним - Муни Чхотелалджи Махарадж Сахибом. Он не оставил лавку, но добавил что-то еще, ничего не убавилось. Раньше он был Чхотелалом, теперь стал Чхотелал Махарадж Сахибом. Его стало больше, а не меньше. Ничто не отброшено. Он может держаться за "что-то большее". Жадность осталась прежней, та же жадность желания. Теперь он занимается духовными практиками, постится, принимает религиозные обеты, но все это торговля. Он говорит: "Посмотри, как я заставляю себя страдать. Не задерживайся, чего еще ты хочешь? Я так сжигаю себя, сколько можно ждать?" Они что-то ставят, они торгуются, спорят о цене: "Мы совершили сто постов, а ты еще не пришел; ладно, в следующем году мы совершим двести" - но торговля продолжается. Ум вычисляет и подсчитывает; так далеко простирается жадность.