Ливень судьбы
Шрифт:
Петр Семенович неожиданно расхохотался.
– Сработаемся, Мария Сергеевна!
– Да, я тоже так думаю, Петр Семенович! – улыбнулась Мария ему в ответ.
Зарплату он ей предложил такую же высокую, документацию разрешил вести из дома, оговорив возможность приезда самой Марии в город или его к ней в экстренных случаях. Так и работают уже три года, став, неожиданно, друзьями.
Мария закрыла окно и постояла, глядя в окно на соседский дом, потом, подмигнув дому одним глазом, произнесла:
– Ну, вот и у тебя, красавец, появились
Марии нравился соседский дом, просто нравился и всё. Видно было, что когда-то он был построен явно с любовью. Почему же сейчас вдруг, после трех, как минимум, лет старые хозяева решили его продать? Хотя, с другой стороны, жить они здесь явно не собирались, раз уж за эти три года ни разу здесь не появились.
Участок тоже был шикарен: дорожки, кусты, хорошая зона для гриля на заднем дворе и газон. За три года отсутствия хозяев, конечно, всё потеряло свой былой лоск, видно было, что дом скучал по живым голосам. Но и до запустения было далеко, даже газон и кусты Анатолий стриг исправно, по договоренности со старыми хозяевами. Трава подстрижена, кусты тоже в порядке, значит, и внутри дома всё привести в надлежащий вид будет несложно.
У самой Марии на заднем дворе тоже была хорошая зона для гриля, именуемая летней кухней. Построена она была с учетом их климата, а потому имела крышу и стены с трех сторон. Открытой стороной, правда, кухня была развернута в сторону новых соседей, но так было сделано специально, с той стороны не дули ветра. Это им так мастер, который строил эту летнюю кухню, посоветовал. Они и не спорили. Какая разница? Не спальня же, чтобы от соседей прятаться, которых, кстати, они с Денисом и не видели никогда.
– Городские, что с вас взять? Столько места пропадает! – ворчала Нюра, намекая на летнюю кухню и возможность организовать на её месте грядки.
– Нюра, не начинай! Грядок не было бы всё равно! А так вот вы с Анатолием и мальчишками можете в любую погоду на шашлыки ко мне прийти!
– Мать, уймись, зачем Марии грядки? Ты ещё скажи, что картошку надо ей посадить! – соглашался с Марией Анатолий, – надо будет завтра трубу вот только твою посмотреть, что-то она дымит.
Трубу он потом прочистил, и печка на летней кухне опять топилась исправно.
– Что-то давно мы шашлычков с соседями не жарили, как, впрочем, и плова на открытом огне тоже, – подумала, вдруг Мария, глядя на свой задний двор уже из окна кухни на первом этаже.
Она спустилась вниз сделать себе кофе. Рабочий настрой был сбит разговорами с соседского участка и накатавшими вдруг воспоминаниями, а потому Мария решила спуститься и выпить кофе на веранде на заднем дворе, понадеявшись, что там новых соседей она сейчас не услышит и не увидит. На их месте, она бы точно начала с уборки в новом доме.
Заварив кофе, прихватив кусок пирога на тарелке, Мария вышла на веранду. Уселась в свое любимое кресло, вытянула ноги и, сделав первый глоток кофе, блаженно закрыла глаза.
– Здравствуйте! – вдруг раздалось со стороны новых соседей.
Здесь, на заднем дворе, забор между их участками не был глухим. Здесь стоял забор из сетки, да росла малина вдоль забора.
Голосок был детским и тонким. Мария открыла глаза и увидела девчушку, стоящую у забора.
– Здравствуй! – улыбнулась девочке Мария, и, поднявшись с кресла, подошла к забору, – а ты кто? И как звать тебя, красавица?
– Я Анюта. И я не красавица, – закончила неожиданно девочка.
– А меня зовут Мария, ты можешь называть меня тетя Маша, – она улыбалась девочке, – это почему же ты не красавица?
– У меня слишком тонкие волосы, большие глаза и веснушки, – перечислило это чудо у забора.
Мария смотрела на девочку, на её милые веснушки, огромные глаза серо-голубого цвета, тонкие косички и видела милого ребенка. Правда, очень худенького ребенка. Ручки и ножки как веточки. Кто же ей вбил в голову всю эту чушь?
– Анюта, кто же тебе сказал всё это? Ты очень красивая девочка! Веснушки далеко не у всех есть, так что тебя, считай, солнышко поцеловало. Не слушай тех, кто говорит, что ты не красавица! Они тебе просто завидуют.
– Мне мама так говорит, – выдала Анюта.
Мария от этих слов девочки подавилась глотком кофе. Вот как такое возможно? Ну, не говорить же сейчас девчушке, что её мама не очень умная женщина, раз говорит такое своей подрастающей дочери!
– Анюта, а хочешь пирога с ягодами? Я сама пекла! – решила сменить тему Мария, критиковать маму девочки она не имела права, – вкусный, здесь и безе вот сверху есть.
– От пирогов толстеют, – выдала серьезно девочка.
– Ну, тебе, Анюта, чтобы растолстеть, надо целый противень этого пирога съесть. И всё равно ты не растолстеешь.
– Анна! Куда ты подевалась? Кто будет вещи твои разбирать, я, что ли? Ну, где ты, несносная девчонка! – раздался из дома уже знакомый визгливый голос.
Девочка, услышав этот оклик, будто вся сжалась, быстро глянула на дом и прошептала:
– Мне надо бежать. Я вечером приду. Хорошо? – и убежала.
– Хорошо, – ответила уже в пустоту Мария, есть пирог ей почему-то вдруг расхотелось, – нет, это ж надо быть такой дурой, чтобы так запугать своего ребенка! – прошипела она, обращаясь к незнакомой пока ещё мамаше этой девочки.
Допив кофе одним глотком, Мария ушла в дом. Начало месяца, работы было много, а Петр Семенович вдруг захотел завтра видеть её в городе.
Мария, разозлившись на незнакомую ей мамашу замечательной девочки Анюты, неожиданно сделала огромный объем работы. Закрывая компьютер и выключив настольную лампу, она вспомнила, что обещала этой самой Анюте быть вечером у забора. Обругав себя последними словами, Мария спустилась на первый этаж и даже вышла на задний двор, в душе у неё теплилась надежда, что девочка ещё там, у забора.