Ливонская война: Забытые победы Ивана Грозного 1558–1561 гг.
Шрифт:
Между тем никто и ничто не могло помешать Ивану завоевать Ливонию всю, целиком, «от моря до моря», и в том же 1558 году, и в следующем, и даже в 1560-м. Русское государство в конце 50-х – начале 60-х годов XVI века находилось на пике своей военной мощи, в чем могли наглядно убедиться и Казанское ханство, и Крымское, и Литва. Ливония ничего не могла противопоставить победоносным государевым полкам и царскому наряду, изрядно поднаторевшим в градоимстве и сражениях с государевыми недругами. Никак и ничем не могли (да и хотели ли?) помочь Ливонии и ее соседи – ни Империя, Ни Литва с Польшей, ни Швеция, ни тем более Дания. Чем могла закончиться история большого государева похода в Ливонию, поставь перед собою цель покорения этой земли московский царь, наглядно показывает кампания 1577 года, когда царские войска прошли через
Одним словом, ливонская проблема долгое время для Ивана Грозного была лишней, возникшей в самое неподходящее время, когда у Москвы не было ни времени, ни ресурсов, ни сколько-нибудь ясной программы действий на этом направлении. Более того, складывается впечатление, что активизация Сигизмундом II планов по инкорпорации Ливонии в состав своего государства напрямую была связана с его расчетами на то, что Москва, по уши занятая борьбой с Крымом, не сумеет помешать ему решить ливонский вопрос в нужном ключе. И когда в 1557 году, вмешавшись в войну коадъюторов, Сигизмунд вынудил Фюрстенберга подписать Позвольские соглашения, он тем самым застал Москву врасплох, вынудив ее по ходу дела перестраивать свою политику в ливонском вопросе.
Эта импровизированная, не подготовленная заранее политика (без четкого представления о том, какие силы могут быть задействованы, как изменится расстановка внешнеполитических сил в случае вмешательства России – впрочем, а стоит ли ожидать иного, если Посольский приказ явно не владел ситуацией в полной мере, довольствуясь той информацией, которая поступала из Новгорода и Пскова, а там видели лишь часть общей картины) оказалась неудачной. Избежать втягивания в полноценную войну не удалось, и локальный конфликт, который можно и должно было решить быстро, поставив потенциальных оппонентов перед фактом, превратился в полноценную войну сперва с Великим княжеством Литовским, а потом и со Швецией. И это притом, что на протяжении всего этого времени шла полномасштабная война с Крымом.
В итоге Москве пришлось вести боевые действия сразу на нескольких фронтах, в том числе и в Поволжье с постоянно бунтующими казанцами. Ценой больших усилий и жертв Ивану Грозному удалось одержать верх над Крымом, однако развить первоначальный успех, достигнутый в Ливонии к началу 60-х годов, ему не удалось. Да, судя по всему, он к этому и не стремился. Взяв Дерпт (как часть «наследия Ярослава») и Нарву, он решил на этом остановиться, сосредоточив свои усилия на более важном, первостепенном направлении – литовском, перейдя к обороне на южном, крымском. Ливония же окончательно отошла на второй план. Впрочем, таковым она была и для Сигизмунда II, а после него – для Стефана Батория. Исход очередного раунда русско-польско-литовского противостояния был определен в ходе Московской войны 1579–1582 годов, и не в Ливонии, а под Полоцком, Великими Луками и Псковом. Здесь по большому счету находился ключ к ливонскому наследству, и его судьба должна была разрешиться в противостоянии России и Речи Посполитой. Но это все будет позднее, а пока предстояло разыграть первый акт ливонской драмы…
Ливонский узел: наследство одряхлевшего ордена
В январе 1558 года началась Ливонская война между Русским государством и Ливонской «конфедерацией». В этот конфликт в скором времени оказались втянуты соседи несчастной Ливонии, и совместными действиями участники войны перекроили политическую карту Восточной Европы, заложив тем самым основы новых войн и противоречий. Любопытно то, что современники этой войны о ней и не знали – правда, это совершенно не мешало им воевать. Попробуем разобраться, что же произошло больше четырех с половиной столетий назад и какие события накрепко завязали «ливонский узел» в Восточной Европе.
Прусская присяга
В Вавельском королевском замке в Кракове выставлена на всеобщее обозрение картина знаменитого польского художника Яна Матейко ««Hold pruski» – «Прусская дань», изображающая событие, произошедшее 10 апреля 1525 года. В этот день на главной площади Кракова бывший магистр Тевтонского ордена, а на тот момент герцог Пруссии надменный Альбрехт Гогенцоллерн, преклонил колена перед королем Польши и великим князем литовским Сигизмундом I Старым, принеся ему вассальную присягу.
Герцог Пруссии Альбрехт Гогенцоллерн
Прусский черный орел признал верховенство польского белого орла. Казалось, закончилась многовековая борьба между Польшей и Тевтонским орденом. Не помогли Альбрехту ни союз с московским государем Василием III, ни поддержка императора Священной Римской империи и римской курии – после поражения в 1410 году под Грюнвальдом величие и слава Тевтонского ордена больше не вернулись.
Последняя попытка отстоять независимость и суверенность Ордена, предпринятая великим магистром Альбрехтом в 1519–1521 годах (польская «Wojna pruska») не увенчалась успехом, и магистр решил спасти то, что осталось, пойдя по пути, начертанному отцом Реформации Мартином Лютером. «Приватизировав» прусские владения Ордена и объявив себя правителем новоявленного Прусского герцогства, Альбрехт Гогенцоллерн 8 апреля 1525 года подписал в Кракове мирный договор с Сигизмундом. Согласно условиям документа, польская корона признавала новый статус Пруссии и ее правителя, а взамен герцог приносил вассальную присягу. Эта церемония и состоялась спустя пару дней после подписания договора.
Я. Матейко. «Прусская присяга», фрагмент
Спустя чуть больше чем три с половиной столетия Ян Матейко напомнил полякам, государство которых к тому времени оказалось разделено между Австро-Венгрией (наследницей Священной Римской империи), Германией (наследницей Пруссии) и Россией (преемницей Московского государства), об этом событии.
Была ли Ливонская война?
Но какое отношение, спросите вы, имеет это событие, запечатленное кистью великого польского художника, к Ливонии и к «ливонскому узлу»? Да и, собственно говоря, что это за «ливонский узел»?
Для начала вспомним, что 460 лет назад, в январе 1558 года от Рождества Христова (а по московскому летоисчислению – в 7066 году от Сотворения Мира) русские полки, посланные мановением руки царя и великого князя Иоанна Васильевича, прозванного Грозным, вторглись в пределы Ливонии и подвергли опустошению земли Дерптского епископства и прилегающие к нему владения Ливонского ордена. По традиции считается, что это вторжение послужило началом так называемой Ливонской войны 1558–1583 годов. Война же эта под пером позднейших историков превратилась в чуть ли не решающее, центральное событие всего долгого царствования Ивана Грозного, неудача в котором имела роковые последствия и для самой династии московских Калитичей, и для Русского государства.
Впрочем, так ли это? И снова читатель удивится: разве можно сомневаться в том, что четвертьвековая Ливонская война имела столь значимые последствия? Ведь об этом все знают, этой войне посвящено множество научных трудов, она вписана в скрижали военной истории и на страницы учебников. Ан нет, все не так просто, как может показаться на первый взгляд, все далеко не так однозначно и прямолинейно.
Война за Ливонское наследство
Начнем с того, что в летописях и хрониках той поры нет такого понятия, как «Ливонская война». Точнее, оно есть, но в него вкладывается совершенно другой смысл – под нею подразумевают лишь события 1558–1561 годов. В те годы русские войска разгромили противостоявшие им силы Ливонской «конфедерации» (состоявшей из владений собственно Ливонского ордена, Рижского архиепископства и епископств Дерптского, Эзель-Викского и Курляндского), заняли часть ее территории (северо-восточную часть с Нарвой и территорию Дерптского епископства – «отчину» Ивана Грозного, ибо Дерпт вырос на месте основанного еще князем Ярославом Мудрым города Юрьева) и положили конец истории «старой» Ливонии.