Шрифт:
ЛИЯ , АЛЕША и НАТАША.
Часть 1
Алеша.
На восьмой день похода я понял, что дальше идти не могу. Несмотря на все заботы ребят, грипп делал свое черное дело. Тягач-вездеход, механиком-водителем, которого я был, заодно выполняя и все другие обязанности по механической части, остался законсервированным до весны на базе.
Нести на руках меня было некому, все и так были перегружены. Кто-то вспомнил, что в стороне от нашего пути, километрах в 15, должна быть стационарная метеостанция.
Я решительно отказался от провожатых, встал на лыжи, набросил на плечи рюкзак и двинулся в путь под сомнительными взглядами друзей.
Беда подстерегает всегда неожиданно: снег подо мной внезапно осел и я оказался по пояс в воде. Под снегом была полынья, и меня угораздило ввалиться в нее. Потеряв лыжи я с трудом вылез на снег.
Как проделал остаток пути - не помню. Помню только, что у двери метеостанции я попытался встать, но ноги не держали меня и я рухнул на крыльцо.
Проснулся я на следующий день поздно. За окном было светло.
– Девушки - позвал я.
Из комнаты вышла молодая блондинка, одетая в светло-серый костюм "джерси", который выгодно подчеркивал ее великолепно развитые формы.
– Скажите, пожалуйста, где я могу видеть начальника станции и не знаете ли вы передана радиограмма в партию, что я благополучно добрался?
Блондинка улыбнулась и ответила, что радиограмма передана, а начальника станции Наталью Васильевну Кузнецову я вижу перед собой.
– А это, она указала на стоящую в дверях вторую девушку мой заместитель - Лия Владимировна Волина. А про вас мы уже знаем. Вы инженер-механик геологической экспедиции Снежин Алексей - она на мгновение запнулась.
– Иванович - подсказал я.
Так состоялось мое знакомство с двумя ... не знаю только слова. Вообще с людьми, чья судьба стала моей судьбой.
Часть 2
НАТАША.
Мы с Лией подруги с самого детства. Жили в одном доме, учились в одном институте и до 4 курса были неразлучными. Вместе на танцах, вместе на лекциях, вместе готовились к экзаменам. В конце 4 курса я вышла замуж за аспиранта Володю, который вел у нас практические занятия. После этого мы с Лией стали встречаться реже. Я занималась устройством жизни, наслаждалась новыми для меня ощущениями и чувствами физической близости с мужчиной. Я любила Володю. Мы были молодыми, здоровыми, и, после непродолжительного естественного периода пробуждения чувств (до замужества я была девушкой) самозабвенно отдавалась проснувшейся во мне страсти к любовным утехам. Володя был опытнее меня. Хотя он мне этого никогда не говорил, я догадывалась, что до меня у него были женщины. Но прошлое его меня не тревожило. Я наслаждалась настоящим. До замужества я была в совершенном неведении относительно интимной стороны семейной жизни, т.е. теоретически я знала, что происходит между мужем и женой в постели, да и подружки иногда ради хвастовства рассказывали отдельные эпизоды из своих похождений, но я им не особенно верила, думала нарочно сочиняют, чтобы приукрасить фактическую прозу половых отношений. Я немного занималась спортом, была здоровой, всегда в гуще подруг и товарищей и требования пола ощущала слабо. Только в последние полгода перед замужеством, когда наши отношения с Володей от поцелуев перешли к более интимным, по ночам я чувствовала томление и мысленно пыталась представить себе, как все это будет. Одно время меня мучил вопрос, как при нем я буду называть свою... и его..., и какими словами он скажет мне о своем желании... меня. В действительности все оказалось значительно проще и первое время слов для обозначения этого нам не требовалось. Чувство острого любопытства после первого раза сменилось чувством легкого разочарования. Мне было немного больно, стыдно и все произошло так быстро, что я не успела до конца ощутить все это. Когда Володя ощутил на пальцах мою кровь, он целовал меня, говорил мне всякие глупые слова, но от попыток воспользоваться своим супружеским правом в ту ночь еще раз благоразумно отказался.
В течение трех-четырых недель я не испытывала особого удовольствия, считая, что просто так надо. Я устраивала свое гнездо, делала разные покупки, гордилась своим положением замужней женщины среди подруг-сокурсниц и вообще была довольна семейной жизнью. Но постепенно я стала получать удовольствие от посещения "другом" моего "домика". "Друг дома", так мы это стали называть, хотя для остроты ощущений, иногда называли вещи своими именами, но это пришло позднее и почти всем словам научил меня Володя. Ему очень нравилось, когда я просила прямо, чего я хочу. Сначала я просто лежала под Володей, но постепенно с его помощью освоила и другие позы. Мне особенно нравилось лежать спиной на высоком валике дивана, Володя стоит на полу передо мной и держа меня за ноги, придает им различные положения. В некоторые моменты мне было немножко больно от глубокого погружения в меня головки его ...., но это была сладостная боль, я ее терпела и даже иногда нарочно делала так, чтобы ее почувствовать.
Правда, некоторые желания Володи я в то время не понимала, уклонялась от них. Так, я стыдилась заниматься этим при свете и вообще при свете показываться перед Володей голой. Не понимала я и возникавшего у него желания поцеловать мою ... Я всегда прикрывала ее, подставляя под поцелуй руки. Теперь-то, став несколько опытнее в этих делах, я понимаю почему Володя при этом оставался недовольным. Он рассчитывал, очевидно, на ответную ласку, а я этого не понимала, а просить об этом он не решался. Я была воспитана в этом отношении в очень строгих правилах и даже не могла помыслить в то время, что между мужчиой и женщиной могут быть какие-то другие способы удовлетворения страсти, кроме обычного введения "друга" в "домик". Вообще была наивной дурой, в чем меня жизнь очень быстро и просветила. Не понимала я и Володиного желания самосфотографироваться во время наших "посещений". Он приносил несколько раз фотографии на подобные сюжеты, но я не верила, что изображенное на фотографиях может доставлять удовольствие и наслаждение мужчине или женщине. Считала, что это нарочно позируют для возбуждения чувств у тех, кто это будет рассматривать. Володя даже увлекся коллекционированием подобных карточек, фотографий. Он иногда рассматривал их, после чего бывал очень возбужден и старался побыстрее загнать меня в постель. Меня же больше в то время устраивало чувствовать в своей .....своего мужа, чем рассматривать как это делают другие. Очевидно, Володя полностью удовлетворял меня в то время, как женщину. Я была "сыта" и, когда у меня возникало желание ощутить в себе движение его..., он всегда шел навстречу и даже с избытком. Детей до окончания мной института мы не хотели иметь и поэтому предохранялись иногда резинкой, а иногда, когда Володе да и мне она надоедала, мы просто прерывали все в самую последнюю секунду, так что семя оставалось на простынях или на моих бедрах и животе. Володя вытирал его своими или моими трусиками и они довольно часто были в пятнах. Когда Володя преждевременно прерывался, мне всегда было его жалко, т.к. он не испытывал наслаждения до конца. А в то время я не знала как ему помочь. А ведь это было совсем просто только узнала я это позднее.
После сдачи государственных экзаменов я должна была уехать на преддипломную практику. Тепло распрощавшись с Володей, он в это время как раз собирался куда-то уходить, я пошла на вокзал, где нас должен был встречать староста группы с билетами. К великой радости, билеты он достал только на следующий день, и мы всей группой отправились по домам. Зная, что Володи нет дома, я открыла дверь своим ключом и вошла в коридорчик. У нас с Володей была изолированная однокомнатная квартира. Я поставила чемодан и начала снимать пальто, и вдруг услышала голос Володи. Желая обрадовать его, что судьба подарила нам возможность провести еще один день вместе, я быстро вошла в комнату и ...
Поперек дивана, совершенно голая, лежала на спине секретарша нашего ректора Райка. Ноги ее были подняты, согнуты в коленях и широко разведены. Володя полураздетый стоял перед ней на коленях и, положив руки на внутренние стороны ее бедер, жадно целовал Райкину ... Глаза Райки были закрыты, на щеках горел румянец, руками она страстно прижимала Володькину кучерявую голову к своему "домику" , в такт поцелуям Райка быстро шептала: "Еще,еще, а потом я тебя" ...
Пальто соскользнуло у меня с плеч и с мягким стуком упало на пол. Райка открыла глаза и с недоумением посмотрела на меня. На лице ее быстро сменились выражения растерянности и испуга. Одной рукой она отталкивала Володькину голову, а другой пыталась набросить на себя свалившуюся рядом комбинацию. Володя почувствовал что-то неладное, и повернул голову в мою сторону. Губы, нос и щеки его были влажные, глаза растеряно бегали, переходя с меня на обнаженную Райку. Он вскочил на ноги, и, очевидно, не зная что сказать и делать в создавшейся ситуации, глупо спросил меня: "Ты уже вернулась?"
Я была соверешенно растеряна и не знала, что мне делать. Чувства гнева, стыда, оскорбленного самолюбия переполняли меня. Глаза мои наполнились слезами, и я уже ничего не видела. Совершенно машинально я подняла пальто, повернулась, открыла дверь и вышла на улицу, ноги несли меня прочь. Потом подвернулась какая-то лавочка. Я села на нее и некоторое время сидела без мыслей в голове, уставившись вдаль. Постепенно я начала успокаиваться и думать, что мне делать дальше. Будущее представлялось мне безрадостным, личная жизнь казалась кончившейся навсегда. Потом более земные мысли заняли мое внимание. Нужно было думать о ночлеге. О возвращении домой мысли у меня даже не возникло. Я вспомнила о своей подруге Лии и решила зайти к ней. Документы и деньги к счастью оказались у меня с собой, а о чемодане с вещами я как-то в это время не думала. Когда я позвонила у квартиры Лии, и только тогда вспомнила, что она не приходила на вокзал, хотя должна была ехать с нами. Дверь мне открыла мать Лии, Антонина Ивановна. Я давно с ней не виделась, но зная ее гостеприимный характер, не сомневалась, что она с радостью разрешит мне переночевать у них. Я рано потеряла мать (отец в свое время бросил нас) и Антонина Ивановна в какой-то степени заменила мне мать, особенно когда я училась в школе и жила у тетки.
– Наташенька! Как хорошо, что ты пришла, - сказала Антонина Ивановна, - Ты так нужна сейчас Лие, она только сегодня говорила о тебе, но мы думали, что ты уже уехала. Я ничего не понимая, что произошло с Лией, зашла в ее комнату. Лия лежала на кровати лицом вниз. Но она сразу вскочила как только услышала мой голос.
– Мама, выйди, мне надо поговорить с Наташей.
Антонина Ивановна тревожно посмотрела на нас и вышла, закрыв дверь. Как только за матерью закрылась дверь, Лия бросилась мне на грудь и разрыдалась.