Лодка за краем мира
Шрифт:
Обхватив могучими руками деревянную сваю, они дернули бревно вниз, словно заправские зубные врачи, вырывающие старый зуб. Мышцы на спинах вздулись буграми, заиграли от тяжелой работы. Было в этот момент в этой паре что-то потустороннее, полуживотное или даже, скорее, мистическое. Будто стали они на эти секунды единым сверхсуществом, живущим в необозримых глубинах подземного мира и творящим свою, только ему ведомую работу.
Прогнивший столб заскрежетал, поддаваясь, переломился у самого потолка, фонтан грязи, перемешанной с водой, потоком устремился вниз, догоняя выпавший кусок древесины. Мичмана окатило, он выругался,
– Вышло, капитан, – набрал воды из тоненькой струйки, текущей с потолка, и стал усердно оттирать лицо и руки от прилипшей грязи. – Теперь путь свободен, теперь можно идти.
Немного отмывшись, вытерся нижней майкой, взял китель и объявил, что теперь он опять готов к продолжению похода.
Штрек за обвалом был значительно суше, и уже вскоре глина, подпертая старыми деревянными сваями, сменились штольней прорубленной в скальной породе. Воздух стал непривычно сух и недвижим. Лишь шорох шагов, отраженный от неровных стен, звук дыхания и почти мертвая тишина вокруг.
– Мда, интересно устроена эта крепость. Есть ходы, ведущие неизвестно откуда и приводящие не понятно куда. Загадка…, – прервал молчание капитан. Стени не ответил.
Путешественники остановились, пытаясь понять, в каком направлении идти дальше. Мичман осветил фонарем проход, но дальше нескольких десятков шагов свет рассеивался и терялся в темноте.
– Теперь нам надо выбрать направление, – Берроуз показал рукой в туннель, – Мичман, давайте сделаем так. Я пойду налево по ходу туннеля, а Вы пойдете направо. И чтобы мы оба не заплутали, будем помечать ходы. Если ничего не найдем в течение тридцати минут, возвращаемся в эту же точку.
– Главное, не запутаться в этих переходах, капитан, – Стени достал из кармана маленький блокнот, распотрошил его, вложил вырванный листочек между камнями, – Вот, будет нам метка на обратную дорогу, чтобы не заблудиться. Держите, капитан, это Вам, для маркировки.
Он отдал половину блокнота капитану, а вторую аккуратно спрятал в нагрудный карман.
– Удачи Вам, Стени. Встречаемся тут же через тридцать минут. Будьте осторожны, – капитан перехватил фонарь в другую руку и, не оборачиваясь, исчез в темноте коридора.
Мичман проводил его взглядом. Помедлил, неспешно достал портсигар, вытащил сигарету, закурил, вдыхая ароматный табачный дым, постоял, ощущая, как волна успокоения растекается по телу. Удовлетворенно хмыкнул и, не вынимая окурка изо рта, отправился на разведку. Скалистый штрек вскоре оборвался, приведя во второй коридор, выложенный песчаником, совсем старым и уже почерневшим от времени. Запахло сыростью, камнями и застоялой морской водой. Прошел сбоку над глубокой промоиной, наполненной водой и глиной, над которой кто-то давно прокинул дощечку, свернул, направо, попал в старую штольню, укрепленную деревянными балками.
Остановился, оглядывая съеденные водой и гнилью деревянные сваи, ощущая, как ноги неприятно погружаются в топкую глину. Осветив фонарем площадку вокруг, углядел гладкую черную спину камня в нескольких локтях и тут же, не раздумывая, прыгнул, стараясь скорее покинуть топкое место.
Но едва его ступни коснулись твердой поверхности, что-то под ним оглушительно заверещало. Камень, казавшийся таким крепким и незыблемым, закачался под ногами, заходил ходуном. Стены штольни задрожали, прогнившие балки стали прогибаться, треща и ломаясь как спички. Мичман отпрянул в сторону, спираль в лампе накаливания вспыхнула и, сгорая огненной дугой, потухла.
– Подземный слизень, разрази меня гром! Фонарь…!?
Исполинский червяк-слизень, потревоженный человеком, затрепетал, задвигался, уходя прочь от опасности, разрушая шаткие стены. Вокруг сыпались куски земли, камни, обломки деревянных свай, штольня опадала, проваливаясь в глубины хода вырытого червяком. Что-то тяжелое свалилось Стени на ноги, придавив голень. Он попытался высвободиться, выдергивая сапоги из западни, но глина, пластами отслаивающаяся с потолка, сыпалась все сильнее. Тяжело, с глухим ударом ухнуло совсем рядом, по касательной больно задело голову. И тут же наступило черное безвременье – он потерял сознание, придавленный многопудовой тяжестью обваливающейся стены.
Кто-то стирал грязь с его лба, шепча при этом что-то совсем неразборчивое. Он попытался открыть глаза, но зрение подводило. Изображение не фокусировалось, плыло, как будто в глаза накапали слой жирного вазелина. Лишь зыбкий огонек свечи плясал расплывающимся пятном, описывая сложную траекторию.
– Я жив? – прошептал непослушными губами мичман.
Женский голос сказал что-то неясное в ответ. "Может быть, у меня контузия, и я забыл все слова" – мысль, как плохо обточенный каменный мяч, перекатывался внутри головы. Он попробовал подвигать руками и ногами, но тело слушалось с трудом. Лишь тяжесть, сдавившая его, постепенно ослабевала – кто-то, там внизу, с пыхтением откапывал его из-под груды глины и камней. Женщина приложила к его губам фляжку с ароматной жидкостью, он сделал пару глотков. Вкус был незнаком, но приятен.
Стени попытался выпрямить колени, но сдвинуть их удалось лишь на полпальца. Однако, и это несказанно обрадовало его – двигаются, позвоночник цел!
Пелена стала сползать с глаз, и он смог разглядеть необычную девушку, сидевшую рядом. Одетая в непривычного покроя желтый, похожий на брезентовый, комбинезон, она держала в руках грязный платок и фляжку. Ее лицо в свете свечи казалось усталым и изможденным, короткие волосы испачканы капельками грязи. Рядом, пытаясь высвободить его засыпанные ноги, работал молодой мужчина, руками отгребая комья земли и глины.
Сделав еще пару глотков странного напитка, Стени почувствовал, что в голове у него проясняется. Память, словно резиновая лента транспортера, прокручивала перед его мысленным взором последние сумбурные часы. Вот офицерская столовая, а вот рычаг дрезины, каморка кладовщика с запыленными бутылками, капитан, потом переходы, переходы… хлюпанье воды под ногами… потом страшный грохот – ну да, это был слизень! Угораздило же так промахнуться! А эти двое, наверное, из местных, нашли его.
– Похоже, вы спасли мне жизнь. Я уж полагал, что эта проклятая подземная гадина будет последним, что я увижу на этом свете, – мичман попытался улыбнуться, получилось неважно.