Логофет Василевса
Шрифт:
Вот уже месяц мы искали приключений на Галлиполийском полуострове, на нашем счету было уже не одна сожженная галера. Венецианцы вели себя в проливах, как короли, и не считали нужным особо тщательно охранять свои суда. Мы же вели себя осмотрительно и пока уничтожали только суда идущие в Венецию, поэтому тревоги среди населения колонии еще не было. Но по моим подсчетам, в ближайшее время прибывшие галеры должны принести печальную весть о бесследном исчезновении десятка судов. Поэтому надо было начинать вторую часть нашей авантюры, перевести все стрелки на давних соперников и врагов Венеции - генуэзцев.
Так, что сегодня мы свернем
Темная ночь опустилась на Галатой, пригород Константинополя, отданный Василевсами под генуэзскую колонию, спал спокойным сном. Только в доме у подесты Алберто сидели несколько видных торговцев.
– Господа, начал свою речь Алберто, сегодня мне сообщили неприятную новость, а может приятную, это с какой точки зрения посмотреть. Говорят, что наши галеры хорошо пощипали этих заносчивых венецианцев, расползшихся из своего комариного болота. Я, к сожалению, ничего не могу сказать по этому поводу, известий от нашего маркграфа не было. Но на всякий случай я уже сегодня распорядился удвоить охрану наших кораблей и самой колонии. От вас же я со своей стороны потребую также усиления охраны имущества и складов. Венецианцы, скорее всего, попробуют испытать нас на прочность. Не знаю, получили ли они те же сведения, что и я, но лучше считать, что они все знают.
Возбужденные новостями купцы, еще час пытали вопросами своего подесту, но он ничего больше сказать не мог. Договорившись о совместных действиях, все собирались расходиться, когда их внимание привлекли отблески света из небольшого окна. Они все выбежали во двор и уставились на полыхающие здания главного склада, в котором находились практически все самые дорогие товары востока, подготовленные к погрузке.
Один из купцов, пожилой полный мужчина неожиданно схватился за сердце и упал на землю. Остальные с недоумением смотрели на него, пока еще один из них не упал, и в судорогах заскреб пальцами землю. Пока еще живые люди смотрели в панике друг на друга. Один из них с воплем:
– Отравитель!
– кинулся на подесту. Подбежавшая стража начала растаскивать дерущихся, но те обмякли в их руках. Через пятнадцать минут в живых осталось только два купца.
– Взять их!
– прозвучала команда начальника караула. Обоих несчастных грубо схватили, несмотря на их крики, что они просто не пили вино, поставленное на столе.
Между тем все население колонии собралось около горящих складов и угрюмо наблюдало, как гибнут в огне их надежды на богатую жизнь.
Мы с Иоанном вновь сидели у Василевса. Алексей с удовольствием смотрел на своего похудевшего сына.
– Вижу, пребывание у Константина пошло тебе на пользу сын.
– Да отец, я впервые узнал, что оказывается человек, может за день пробежать больше, чем лошадь и притом нести на себе все снаряжение. Когда я читал, про воинов Спарты, то думал, что легенды приукрашивают прошлое, но оказалось, что они еще не рассказывают всей правды.
– Ты не жалеешь времени, потраченного на изучение науки, которую преподает Константин?
– Отец, я только жалею, что он не появился здесь лет пятнадцать назад, чтобы
Комнин повернулся ко мне
– Константин, я доволен твоими действиями. И я все-таки думаю, что твоими учителями были ромеи. Так стравить этих латинян, это дорогого стоит.
Кстати развей мое недоумение. Каким образом ты успел отравить всю верхушку генуэзской колонии?
– Увы, Василевс, это не моя заслуга. Мы только подожгли склады. А отрава, скорее всего, дело рук венецианцев. Но все равно, мне кажется, что получилось неплохо.
– Конечно, теперь я долго не увижу их наглых лиц у меня во дворце. Эх, если бы каким- то образом помириться с русами, северные воины неплохо сражаются и стоят недорого. Но этот Лже Диоген изрядно нас поссорил. А князь Владимир меня не раз выручал своими полками. К сожалению, сейчас он так и не отказался от своей идеи отобрать у меня придунайскую низменность. Так, что вскоре тебе Константин, видимо, придется подумать о решении проблемы князя, если он, конечно, не передумает воевать со мной. Мне бы хотелось решить проблемы с ним мирным путем.
Я сидел пьяный в дым, в своем доме в Константинополе. На столе стояло два полных кувшина с вином и два уже валялись пустыми.
Предметы перед моими глазами сходились и расходились в стороны. Когда Феодора заглянула в дверь и что-то сказала, я запустил туда кружкой. Глиняная кружка с треском разлетелась и я, взяв кувшин в руки, начал пить прямо из него.
Неожиданно кто-то мягко, но уверенно взял кувшин из моих рук. Я поднял голову, передо мной стоял Ираклий.
– А Ираклий, друг мой садись, выпьем, за нашего Василевса. Он хороший мужик, вот только я попал. Да ведь ты тоже попал. Ты, истинный картвели служишь Василевсу ромеев, а твоя родина борется с сельджуками.
Неожиданно мою щеку ожег удар. Я поднял слезящиеся глаза на собеседника.
– Вот и правильно, Ираклий, молодец, ударь меня еще раз, можешь вообще убить.
Ираклий поставил кувшин на стол и сел напротив.
– Константин, что с тобой, после визита во дворец ты сам не свой.
– Ираклий, а вот скажи, если тебя сейчас вызовет Василевс и скажет, чтобы ты убил вашего царя Давида Строителя, который мочит сельджуков по полной программе, что бы ты ему сказал?
– Я не знаю, что такое мочить по полной программе, это наверно какой-то ваш военный термин, а от приказа Василевса я бы отказался, я старый воин, долго живу и найду в себе силы закончить эту жизнь сам.
– А вот я промолчал, хотя может если бы Василевс прямо приказал мне убить Владимира Мономаха, я бы тоже отказался, но я даже не нашел в себе сил поговорить с ним об этом. Я - трус, и поэтому пью.
– Константин, Владимир Мономах-это князь русов? Но он же живет в Киеве, а ты рядом с варягами. Кто он тебе?
– Ты не понимаешь Ираклий, он для меня, примерно тоже, что для тебя царь Давид. Я не буду устранять его. Мне не претило прекратить его войну против империи, убив ее предателя, пусть я виновен в убийстве еще нескольких русских воевод, они шли на войну и должны быть готовы к смерти. Но только не князь, я русский и не собираюсь убивать наших героев. Я должен уехать, я должен сохранить ему жизнь. В конце концов, для чего-то я появился на этом свете! Ираклий, отдай кувшин, я еще хочу выпить! Ты наверняка теперь меня не уважаешь, я трус, а их никто не уважает.