Логово Костей
Шрифт:
Но вот Габорн намеренно замедлил свою речь и заговорил достаточно громко, так что его можно было слышать на крепостной стене, словно бы он обращался к стоявшему там Боренсону:
— Я спас бы даже тебя, Радж Ахтен, если бы смог…
Ноздри Боренсона раздулись от гнева, и он вперил взгляд в пламяплета. Радж Ахтен?!
Радж Ахтен остановился на мгновение. Яркие языки пламени развевались вокруг него, словно раздуваемые яростным ветром, и он сверкал все ярче. Боренсон услышал его смех —
— Ты спас бы меня? — сказал Радж Ахтен высоким и почти неузнаваемым от огромного количества полученных им даров голосом. — Я не тот, кто нуждается в спасении. Нет ничего твоего, что не сможет стать моим, в том числе и твоя жизнь. Я возьму ее, как я взял жизнь твоего отца, и твоей матери, и твоих сестер и братьев.
Габорн покачал головой, он казался опечаленным:
— Мало что найдется в этом мире, чего я не отдал бы тебе — но только не жизни других людей и не мою жизнь.
Боренсон услышал внизу шум и, взглянув на дамбу, увидел дюжины воинов, ринувшихся из рухнувших зданий, словно лесные твари, выползающие ночью с лесной опушки. Там были и Сарка Каул, и Капитан Темпест из Лонгмора.
Боренсон свистнул, чтобы привлечь их внимание, а затем заговорил с ними на языке жестов: «Снаружи замка находится Радж Ахтен».
— Если ты хочешь остаться в живых, — говорил Габорн Раджу Ахтену, — послушай меня. Я сделаю все, что смогу, чтобы спасти тебя.
Пламяплет уставился на Габорна, который теперь бросил свое оружие и уселся на землю, скрестив ноги. Он опустил голову, словно погрузился в глубокое раздумье.
Боренсон смотрел через сломанные зубцы стены на разыгрывавшуюся прямо под ним драму. Мертвые опустошители лежали грудами перед городскими воротами, перегораживая проход. Тела были навалены друг на друга по два и по три, свидетельствуя, что лучинки и борцы-победители заставили опустошителей заплатить немалую пошлину за проход по мосту.
Но все же пошлина не была достаточно велика.
Сарка Каул, Капитан Темпест и еще дюжина Властителей Рун уже перебирались через гору тел, спеша на помощь Габорну.
Боренсон бросился вниз с разрушенной башни прямо на спину мертвого опустошителя, постаравшись не заметить боль, пронзившую обе лодыжки при приземлении.
Он побежал, догоняя остальных. Они уже почти подошли вплотную к Габорну.
Боренсон закричал:
— Первый удар мой!
Воины быстро развернулись полукругом и медленно двинулись к Раджу Ахтену. Мертвые опустошители устилали здесь, совсем рядом с дамбой, всю землю. Большинство было пронзено насквозь арбалетными стрелами.
Боренсон шел впереди, и сердце его бешено стучало.
Радж Ахтен, говорил он себе. Это Радж Ахтен.
Но внешность существа была обманчива. Это был не Радж Ахтен. Это было нечто более ужасное. Даже за сотню ярдов Боренсон чувствовал жар, исходящий от чудовища, — более сильный, чем жар кузнечного горна.
Боренсон бросился к мертвому опустошителю и спрятался в его прохладной тени, ища способ подобраться поближе к врагу. Его спутники поступили так же. В полном молчании воины крались в тенях, отбрасываемых мертвыми опустошителями, окружая Раджа Ахтена, как собаки окружают медведя. Кто-то уже вложил стрелу в лук. Другие были вооружены длинными копьями или боевыми молотами. Боренсон заметил, что на воинах была броня разных народов — Мистаррия, Гередон, Орвин, Индопал.
И еще новые воины спешили через дамбу за спиной Габорна.
— Вперед, человечки, — крикнул Радж Ахтен. Он стоял в гуще мертвых опустошителей. — Первый, кто нападет, будет и первым, кто умрет.
Один из лучников выскочил из укрытия и прицелился в спину Раджа Ахтена.
— Радж Ахтен, берегись! — крикнул Габорн.
Лучник выронил стрелу.
Радж Ахтен резко повернулся и вытянул руку. Скрученные нити белого огня вырвались из нее, в полете принимая форму стрелы. И огонь понесся вперед.
На такой малой дистанции лучник не успевал спрятаться. Пламя охватило его. Его одежда и волосы вспыхнули белым огнем, а его плоть — маслянисто-зеленым. Он стоял, как живой факел, крича в агонии.
Боренсон слышал о существовании таких проклятий. Множество легенд рассказывало о заклинании сжигания плоти.
Боренсон уставился на Габорна, по-прежнему сидевшего на земле, скрестив ноги, в жалких двух сотнях ярдов от Раджа Ахтена.
— Я предупрежу тебя еще один, последний раз, — сказал Габорн пламяплету. — Обернись.
За спиной Раджа Ахтена из-за огромного опустошителя, чьи ноги торчали вверх, как сучья дерева, внезапно возник Сарка Каул. Хроно Инкарры, на лице которого отражался яростный свет, идущий от Раджа Ахтена, прыгнул на дюжину ярдов и нанес колющий удар своим длинным ножом.
Но жар, источаемый Раджем Ахтеном, был столь силен, что Сарка Каул стал его жертвой в дюжине футов от своей цели.
Он упал на одно колено, обессиленный жаром, и одежда на нем вспыхнула.
Боренсон отскочил в укрытие, за голову мертвого опустошителя, и сжал боевой топор, размышляя.
Я должен метнуть свое оружие, решил он. Но он потерял свои дары мускульной силы и знал, что теперь не сможет метнуть топор дальше чем на тридцать или сорок футов.
И вдруг, с лежавшего неподалеку мертвого опустошителя, донесся властный голос:
— Лорд Пепла, — заговорил нараспев чародей Биннесман, — остановись. Я предупреждаю тебя в последний раз.
Пылающее чудовище обернулось и уставилось на Охранителя Земли. Чародей стоял, держа в руках жезл, высоко поднятый жестом защиты. Ночной бриз развевал его одежды.