Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
– А там – как получится, – вслух подвел итог своим размышлениям Антон. – Удача – удел смелых. Ты согласна?
Валерия, удивительно похожая на прекрасную молодую монашку с сияющими голубыми глазами, подошла к нему, не опуская взгляда, положила руки на плечи, медленно проговорила:
– Что бы ни случилось… ты должен знать… я тебя люблю, Гром!
– Я знаю, – кивнул Антон серьезно. – Ничего не случится, мы будем вместе, обещаю.
– Всегда?
– Всегда!
Поцелуй был недолог, но чрезвычайно сладок и приятен обоим, размыкать объятия никак не хотелось, однако время уходило.
Антон затащил в келью сотника его великана-телохранителя,
– Веди к выходу, дружище. И постарайся пройти так, чтобы нас никто не заметил. Ферштейн?
Понял ли зверь слова человека, было неизвестно, однако сразу побежал вперед, к лестнице в тупике коридора, и это можно было расценивать как ответ.
Горизонт здания, где находилась келья сотника, явно лежал ниже поверхности земли, Антон это чувствовал, поэтому не сомневался в устремлении волка выбраться из подземелий наверх, однако серый союзник пленников миновал один, второй, третий этажи и продолжал подниматься, пока Антон не остановил зверя тихим свистом.
Освещение лестницы с поперечными площадками не менялось при подъеме с этажа на этаж, внутри храма царил вечный полумрак, подчеркиваемый редкими светильниками в коридорах, но все же у людей появилось ощущение раздвигающегося горизонта, и Антон понял, что они вышли в надземную часть здания.
– Ты куда нас ведешь, зверюга?
Волк, оглянувшись на свист, по привычке показал зубы и снова начал подъем. Антон посмотрел на Валерию, чье лицо смутно белело в сумраке лестничного пролета, пожал плечами и полез вверх, веря и не веря, что волк знает дорогу и ориентируется в помещениях храма. Он насчитал пять уровней здания, ни на одном из которых лесной хищник ни разу не остановился, когда наконец лестница закончилась, и они вышли в коридор верхнего этажа.
Этот коридор был кольцевым, охватывая какое-то круглое помещение в центре здания. Антон на короткое время превратился в пустоту, включившую его «третий глаз», и внутренним зрением определил, что перед ними основание купола, венчавшего здание храма, расположенного над центральным молельным залом, превращавшимся во время прихода Морока в зал мистерий и «посвящения» послушниц в жрицы.
– Где мы? – одними губами прошептала Валерия, зябко вздрагивая от волнения.
– Это скорее всего апартаменты хозяйки храма, – так же тихо ответил Антон. – Я был здесь… вернее, внутри. Не понимаю, зачем он привел нас сюда.
Волк тем временем потрусил по коридору влево, принюхиваясь к следам на плиточном полу, и остановился у двери вполне современного вида, обитой деревянными дощечками с какими-то выжженными знаками, складывающимися не то в геометрические узоры, не то в письмена. У двери была металлическая ручка, но браться за нее не хотелось. По внутренним ощущениям Антона, дверь светилась изнутри угрюмым сиреневым светом. Она явно была закрыта с помощью заклятия «замка».
– Что будем делать?
Антон и сам хотел бы задать этот вопрос, но не успел, поймав своим «третьим глазом» сигнал тревоги. Кто-то большой и сильный поднимался по лестнице вверх, по-хозяйски уверенно и целеустремленно, и от каждого шага, казалось, вздрагивал не только пол коридора, но и воздух, его наполнявший.
Выход в коридор с лестницы со стороны двери в келью верховной жрицы виден не был из-за скругления коридора, но Антон не стал ждать, когда неведомый великан появится в пределах видимости и обнаружит сюрприз в виде троицы пришельцев. Шепнув: «Ждите меня здесь», – он толчком воли приобрел саматву – состояние спокойствия, ясности мысли и полного отсутствия раздражения, и легким ветром переместился в точку, откуда становился виден выход с лестничной площадки.
Человек, шагнувший с лестницы в коридор, оказался обычным монахом, хотя и без рясы; Антон уже привыкал называть про себя монахами служителей храма, носивших черную одежду и бороды. Но монах был не один. За ним в коридор вышел не слишком высокий, но чрезвычайно широкий, как бульдозер, и такой же могучий с виду человек, одетый в тот же «монашеский» наряд. Лицо у него было плоское, с огромной нижней челюстью и расплющенным носом, заросшее редким черным волосом. Такое лицо мог бы иметь гигантопитек или снежный человек, сойди он с гор Тибета или Памира и появись в центре среднерусских равнин. Но не челюсть привлекла внимание Громова, а глаза «гигантопитека», не просто пустые – мертвые, полные неодолимого равнодушия смерти. Таких глаз Антон не встречал ни у одного человека, даже у бандитов или «отморозков». Живые люди таких глаз иметь не могли.
Навьи, пришла на ум догадка. Владислава предупреждала Илью о возможной встрече с навьими воинами, это один из них.
Монах, первым ступивший на плиточный пол коридора, почуял Антона сразу и даже успел выставить перед собой острый сук жезла Силы, однако и Антон не потерял драгоценных мгновений, несмотря на интеллектуальный шок, овладевший сознанием при виде самого натурального зомби-солдата, которого в здешних местах называли – навья. Инстинкты, отточенные состоянием боевой пустоты, сработали без участия сознания.
Нож, брошенный Антоном с расстояния в десять метров, вонзился в руку монаха, поднимавшую жезл Силы, заставив его выпустить суковатую дубинку, и хотя он тут же перехватил ее другой рукой, послать разряд не успел, Антон был уже рядом и ударом в переносицу отправил пожилого хха в глубокий нокаут… и еле успел увернуться от могучего удара, нанесенного идущим за монахом «гигантопитеком» с неожиданной, буквально противоестественной быстротой! Если бы не состояние пустоты, переводившее энергетику организма на более высокий уровень, позволявшее адекватно реагировать на любое нападение, делающее это нападение ожидаемым, Антон не смог бы сознательноотразить такой удар. Не смог бы он в течение долей секунды и разработать стратегию и тактику боя с человеком, который давно был мертв, хотя и действовал со скоростью компьютера. Теперь стратегию рассчитывало подсознание мастера, способное предвосхищать события, и ответ Антона был точен и единственно верен.
Гигант успел сделать еще два удара, каждый из которых мог пробить тело человека насквозь, промахиваясь на какие-то доли миллиметра, затем в один глаз его вошел второй метательный нож Антона, а голову от виска до виска пробил рэмбо – нож выживания. И несчастный навья, замороченный колдунами храма до полуживого состояния, тихо осел на пол коридора, потеряв способность видеть и рассчитывать свои действия разрушенным теперь уже не только биологически, но и механически мозгом.
Постояв над ним немного, с содроганием понаблюдав, как он пытается «понять», что произошло, слепо ощупывая голову, Антон вернулся к спутникам. Сказал в ответ на вопросительный взгляд Валерии: