Лондон. Прогулки по столице мира
Шрифт:
Из всех церквей Англии Саутуоркский собор представляет наибольший интерес для писателей и драматургов. Церковный служитель с гордостью показал мне алебастровую статую Шекспира. Возможно, Бард жил в Саутуорке, когда писал свои пьесы; вокруг него собиралась бессмертная труппа друзей-актеров, среди которых были Кристофер Марло, Мэссинджер, Бомонт и Флетчер, Бен Джонсон, Филип Хэнслоу и Эдуард Аллейн, основатель Далидж-колледжа. Вполне вероятно, что 31 декабря 1607 года Шекспир стоял в этой церкви, окруженный плеядой великих современников королевы Елизаветы. Датированная этим числом страница церковной книги начинается следующей записью:
«Эдмунд Шекспир, актер, похоронен
Эдмунд — младший брат Уильяма Шекспира. Возможно, под впечатлением успеха, которого достиг в большом городе его старший брат, Эдмунд уехал из дома и вступил в труппу актеров, выступавших в Саутуорке. Я спросил у церковного служителя, известно ли точное место захоронения Эдмунда. Меня ожидало разочарование — достоверно удалось установить лишь то, что никем не потревоженные останки Эдмунда покоятся где-то под полом церкви.
Места, где обрели вечный покой никому не известный Эдмунд и его бессмертный брат, во многом схожи, поскольку Саутуоркский собор и церковь Святой Троицы в Стратфорде-на-Эйвоне чрезвычайно похожи. Оба этих изящных и высоких средневековых храма отличаются характерной архитектурной особенностью, так называемым «отклонением», то есть некоторым несовпадением пространственной ориентировки нефа и клироса. Некоторые специалисты считают, что «отклонение» призвано символизировать поникшую голову распятого Христа.
Не знаю, много ли существует на свете собирателей эпитафий, но мне всегда казалось, что это самый достойный вид коллекционирования. Я советую коллекционерам эпитафий посетить Саутуоркский собор, где их, несомненно, ожидают замечательные находки. Например, на могиле некоего Локиера, украшенной каменным изваянием: человек лежит, подпирая подбородок согнутой в локте рукой. На его голове длинный парик эпохи Карла II, а на лице застыло лукаво-загадочное выражение. Во времена Якова I Лайонел Локиер был знаменитым врачом-шарлатаном. Он пережил правление Карла I, уцелел в годы Республики и скончался в почтенном возрасте при Карле II.
Его величайшим вкладом в медицину стала пилюля Radiis Solis Extractae. Локиер уверял своих пациентов, что, если принимать эту пилюлю ранним утром, она оградит от дурного воздействия тумана, от инфекционных заболеваний и вообще от всех известных и неизвестных хворей! Его пилюли не только улучшали внешность пациентов, но, как утверждал их изобретатель, делали старость восхитительным возрастом! Фактически Локиер оказался предшественником современных специалистов по рекламе. Буклеты, которые он печатал, во многом предвосхитили рекламу шарлатанских снадобий сегодняшнего дня. Не могу удержаться от искушения предположить, что он сам заблаговременно сочинил собственную эпитафию, которая завершается такими строчками:
…Столь знаменитые пилюли и снадобья, Что зависти не скрыть их под надгробьем, И будут столь прославлены в веках, Что мир скорее обратится в прах, Чем выйдут они из употребленья. С пилюлями он избежит забвенья.Не могу обойти молчанием и очаровательные цветные портреты Джона Трехирна и его супруги. Он умер в 1618 году, а она пережила его на двадцать семь лет. Портреты этой пожилой четы дают нам истинное представление о том, как выглядели зажиточные люди — этакий средний класс, изображения которого встречаются достаточно редко, — времен правления Елизаветы I. Они не сочиняли мадригалов
От изображений этих людей веет безмятежностью, однако им довелось стать свидетелями многих волнующих событий. Трехирн долгие годы состоял слугой королевы Елизаветы, а когда престол занял прибывший из Шотландии Яков I, он, вместе с прочей челядью Елизаветы, перешел на службу к новому королю. Подпись под портретом гласит: «Джентльмен-привратник короля Якова I», а эпитафия, табличку с которой держат в руках супруги, в изящной старинной манере сообщает нам, что, сумей Яков победить смерть, он не лишился бы никого из верных слуг:
Когда б король над смертью властен был, Трехирн, тебя он тут же б воскресил, Чтоб ты при нем вовеки состоял. Увы, сколь срок, отпущенный нам, мал.В этой церкви немало других эпитафий, вполне достойных того, чтобы их переписали. Среди них есть и замечательный латинский образчик, который можно перевести следующим образом:
«Здесь лежат обратившиеся в пепел останки Ричарда Бенефилда, члена «Грейз инн», омытые елеем его благочестия, нардом его неподкупности, янтарем его верности и маслом его милосердия. Мы, его друзья, бедняки, и все прочие добавили к ним благовонную мирру нашей благодарности и освежили их бальзамом наших слез».
Думаю, это самая льстивая из всех английских эпитафий.
Среди наиболее изящных архитектурных памятников Саутуорка — старинная часовня тринадцатого столетия. В эпоху Тюдоров, когда церкви в большинстве своем находились в небрежении, эту часовню взял в аренду некий пекарь. Почти семьдесят лет в ней размещались пекарня и булочная. В 1832 году была предпринята попытка снести это замечательное здание, но епископ Винчестерский вкупе с группой художников и архитекторов отстояли часовню.
Приделы собора — наглядное доказательство того, что Саутуоркский собор не мертвый памятник прошлого, а действующая церковь. В одном приделе находится центр миссионерской деятельности, в другом — отделение Христианской миссии «Добрый самаритянин», а в третьем — отделение братства Святого Христофора, привлекающего молодежь Саутуорка.
«Поможем нашими молитвами и делами, — гласит надпись на входе в собор, — уберечь наших детей от искушений и опасностей взросления».
Я покинул Саутуоркский собор, радуясь тому, что и Большой пожар, и недавние бедствия обошли стороной эту величественную церковь, которая, как и много столетий назад, взирает на северный берег Темзы.
Сегодня в Лондоне повсюду можно увидеть большие отели, но Сити составляет исключение из этого правила. В старину постоялые дворы и таверны были сосредоточены в тех районах Сити и Саутуорка, которые примыкали к Лондонскому мосту. В Саутуорке насчитывалось множество постоялых дворов. Самыми известными среди них считались упомянутый Чосером «Табард», а также «Королевская голова», «Шпора», «Голова королевы», «Бык», «Белый лебедь» и многие другие. Все они находились на Хай-стрит.