Лондонцы
Шрифт:
Привыкнуть к пронзительному вою сирен не мог не только Гектор. Этот жуткий звук повергал в ужас и Куини, и Бонзо, и тысячи других животных, поневоле втянутых в кошмарные события следующих недель. Налеты случались почти ежедневно, не только в ночное, но и в дневное время. Ни у кого не возникало сомнений, что под угрозой само существование Англии. И страна упорно сопротивлялась.
— По другую сторону Ла-Манша уже стоят немецкие суда для переправки десанта, — звенящим голосом заявил в своем обращении по радио премьер-министр после так напугавшей горожан массированной бомбардировки Лондона. — В ближайшие дни решится судьба нашего
Сидевшая в своем уютном, типично «эдуардианском» домике в Гринвиче Эллен Пирс невольно поежилась, проникнувшись пафосом речи Уинстона Черчилля. Кейт, помогавшая в столовой для пожарных в Детфорде, подумала, слушают ли речь премьер-министра отец и его товарищи по лагерю для интернированных. А Керри, готовившая омлет из яичного порошка для Розы, только вздохнула, надеясь, что ее Дэнни тоже слушает эту трансляцию в далеком Египте, где он воюет с итальянцами.
— Если уж Уинстон полагает, что немецкого вторжения не миновать, наши дела совсем плохи! — заявила Мейвис, одетая в брюки и сидевшая на мотоцикле Теда. — Как ты находишь мою форму резервистки? Я похожа в ней на Марлей Дитрих?
— Немного мешают шлем и защитные очки, — хихикнула Кейт. — Послушай, почему ты выбрала именно курьерскую службу? Ведь ты хотела работать водителем кареты «скорой помощи».
— Мне не разрешили! — негодующе фыркнула Мейвис. — Сказали, что я не гожусь, потому что не умею водить машину. А на мотоцикле меня научил ездить Тед. Вот только вряд ли он думал, что мне доведется гонять на нем под бомбами.
Самолеты люфтваффе продолжали бомбить Лондон до конца сентября и весь октябрь, сея разрушение и смерть.
Мисс Хеллиуэлл, которой было не по силам волочить сестру-инвалидку в бомбоубежище, вырытое в саду, пряталась с ней в убежище домашнем.
— Оно напоминает собой бронированный стол, — поделилась она впечатлениями с Лией Зингер. — Там гораздо уютнее, чем в темной и сырой землянке в саду. Я натаскала туда одеял и подушек. И ваш зять говорит, что такое укрытие столь же надежно, как общественное.
Лия никогда не была высокого мнения об умственных способностях своего зятя-торговца и не могла смириться с тем, что он пользуется уважением соседей, потому что стал командиром отряда самообороны.
— Вы уверены, что Альберт соображает, что говорит? — с подозрением спросила она. — Может быть, на самом деле вы прячетесь от бомб под дерьмовым столом для пинг-понга?
— Ни в коем случае! — возмутилась мисс Хеллиуэлл. — Капитан Дженнингс лично рекомендовал мне эту конструкцию!
— Он всего лишь капитан отряда ополченцев, — раздраженно махнула рукой Лия, — а не генерал армии!
— Если хочешь, можешь и дальше отсиживаться в яме, — заявила Мириам матери. — А я в следующий раз побегу в общее бомбоубежище. Там по крайней мере веселее и можно узнать какие-то новости. Жаль, что до метро от нас слишком далеко: вот в нем-то уж точно безопасно! Конечно, оно ведь так глубоко под землей!
Мириам заблуждалась, полагая, что метро обеспечивает стопроцентную безопасность. Ночью пятнадцатого октября бомбы насквозь пробили перекрытия
К этому аду каждый приноравливался по-своему. Как командир местного отряда ополченцев, Альберт Дженнингс усердно обучал всех соседей, даже мисс Хеллиуэлл и Хетти, искусству метания гранат. Он был уверен, что в случае немецкого вторжения вся площадь Магнолий окажет врагу последнее яростное сопротивление.
Мисс Хеллиуэлл показала себя неважной ученицей, предпочитавшей вносить вклад в оборону страны более понятным ей способом.
— Я провожу сеансы медитации и пытаюсь войти в контакт с сэром Фрэнсисом Дрейком и лордом Нельсоном, — поведала она Керри, стоя в очереди в мясной лавке. — Уверена, их советы окажутся для мистера Черчилля просто бесценными.
— Очень может быть, — осторожно ответила Кейт: ей не хотелось ни обнадеживать, ни высмеивать старушку. — Но проблема в том, что делать дальше, когда вам удастся наладить с ними контакт и получить их рекомендации. Каким образом вы намерены передать их премьер-министру? По-моему, вы с ним пока не на короткой ноге.
Мистер Ниббс исполнял свои обязанности в отряде ПВО с удивительным рвением. Неприятным исключением стал первый немецкий авианалет, который застиг его врасплох со спущенными штанами и вынудил пулей мчаться в таком неприглядном виде в садовое бомбоубежище. Зато все последующие бомбардировки Ниббс встречал в полной боевой готовности. Он старательно обходил вверенный ему участок, докладывал по инстанциям о несчастных случаях, вызывал на помощь соответствующие службы. А если первый попадал на место происшествия, то выручал из завалов потерпевших и оказывал по мере возможности помощь раненым. Утром он, как и тысячи его измученных ночными бдениями соотечественников, возвращался к обычным занятиям и при любых обстоятельствах открывал свой магазин.
Дэниел Коллинз тоже стремительно становился героем районного масштаба. В его обязанности добровольца-пожарного входили весьма опасные и страшные задания. Изо дня в день, из ночи в ночь он сражался, плечом к плечу с товарищами — профессионалами и добровольцами — с огнем, порой не отдыхая в течение полутора суток. Риск погибнуть под рухнувшей стеной, обломками крыши или от ядовитых газов усугублялся тем, что работать ему приходилось под бомбами.
— Бомбят в первую очередь то, что горит, — испуганно нашептывала Хетти Мириам, сидя в переполненном общественном бомбоубежище. Руки ее дрожали со страху, и вязальные спицы бряцали, то и дело задевая одна за другую. — Проклятый выродок Гитлер, чтоб он сдох от рака мозга!
Мейвис тоже ежедневно рисковала здоровьем и жизнью, доставляя курьерскую почту в опасные районы и привозя оттуда ответы. Билли был в восторге от своей героической мамы и жутко ей завидовал.
Ночью третьего ноября немцы не совершили ни одного авиарейда на Лондон, впервые после страшной бомбежки седьмого сентября.
— Мне в это все еще не верится! — призналась Кейт женщина средних лет, работавшая в той же столовой, что и она. — Я спала всю ночь как убитая и чувствую себя так, словно мне снова шестнадцать лет.