Лоно Заруны
Шрифт:
Я вежливо отошла в сторону, уступив место «открывателю», не отрывая глаз от подсвечника. Мужчина суетливыми движениями подпалил фитиль и поставил его в нишу. Воск с пламенем скрылись за решеткой и тут же полился свет, мягкими очертаниями ложась на пожелтевшие страницы книги. Зунг тут же оказался рядом и быстро открыл ее на первом развороте с карским текстом. Замысловатым рисунком свет ложился на отдельные фразы. Хранитель сразу же начал читать то, что получалось благодаря указанию, водя дрожащим от возбуждения пальцем по строкам. Лахрет, заложив руки за спину, угрюмо следил за нервными движениями языковеда.
– Ну,
Зунг напряженно морщил лоб, а губы медленно двигались, тихо озвучивая забытый язык. Ответил он не сразу:
– Очень запутанно и двусмысленно. Дословно перевести сложно. Вот, например, вот это слово «кодос», - он ткнул в одно из первых выделенных слов, - может переводиться как «искать», так и «копать». Я так думаю, что древние отождествляли поиски с копанием. А «раге» переводиться как «знания» или «информация». Но если перед ним стоит частичка «ет», тогда оно означает «обращение к кому-то, кто хочет что-то знать». Можно сказать, что это слово переводится как «знай».
В то время как ученый муж разглагольствовал на тему значений слов, Лахрет нервно постукивал носком по полу. Когда тот вздохнул, чтобы набрать воздух для следующего потока «интересных» подробностей перевода, он быстро вставил:
– Я так понимаю, что тебе нужно время для перевода?
Я удивленно посмотрела на напряженное лицо мужа. У него явно хорошее настроение нервно топчется в углу, хотя он всячески старается это скрыть за приветливой улыбкой.
– Да. Да. Надо. И чтобы никто не мешал! – кивнул Зунг, а в его глазах появилась немая просьба.
– Ладно, - кивнул Лахрет. – Я прикажу охране, чтобы никого сюда не пускали, и отменю все экскурсии. Делай, что тебе необходимо. Сколько тебе нужно времени, чтобы все перевести?
– И возле других арок? – встретив смурый взгляд ятгора, Зунг в замешательстве стушевался. – Я не знаю. Может, день. А может, и неделя.
– Даю тебе три дня.
Тот озадаченно сглотнул.
– И скоро к тебе прибудет Наран. Он тебе поможет. Со всеми вопросами к нему. Теперь для тебя это первостепенная задача. Понял? Для него тоже. Разрешаю спать как можно меньше. Дело срочное. Чем быстрее, тем лучше. Уразумел?
– Хорошо, - усиленно закивал библиотекарь.
Лахрет повернулся к выходу и бросил на меня тяжелый взгляд:
– Ты пойдешь? Или хочешь здесь остаться?
Я не знала, что и сказать. Что повлияло на его настроение? Может, то, что я ему сообщила о беременности Забавы? Когда он вошел, был более расположен. Я подняла на него вопросительный взгляд. Мне хотелось остаться с Зунгом и помочь ему с переводом. Я вот уже год учила язык древних, и многое уже понимала. Лахрет кивнул мне в сторону выхода. Я не решалась, покосившись на склонившегося над книгой хранителя библиотеки. Затем снова на Лахрета. Настроение Лахрета вызывало страх. Конечно, мне уж точно ничего плохого не грозило, но его угрюмый взгляд способен был напугать и смелого.
– Я пойду, Зунг, - тихо попрощалась я с ученым мужем.
Лахрет одобрительно кивнул и сделал жест, приглашающий меня идти вперед. Зунг провел нас до выхода и вновь склонился над книгой, достав из кармана небольшой планшетник.
Я пару раз оглянулась на молчаливого Лахрета, идущего немого позади. Ненавижу, когда он со мной обращается, как с подчиненной. Но спорить с ним не стала. Наверное, его ошеломила новость о Забаве. Спрошу его об этом, но чуть позже. Пусть переварит информацию. Но что меня ввергло в замешательство так это то, что его взволновала больше новость о том, что Забава беременна, чем то, что мы, наконец, нашли нужную книгу.
Всю дорогу до лифта мы оба молчали. Лахрет молчал, думая о своем. Я не издавала ни звука, так как не решалась заговорить, когда он вот так вот хмурит брови. Возле лифта лицо Лахрета немного смягчилось, что дало знак говорить:
– Что ты думаешь о новом положении Забавы?
Он покосился на меня, продолжая стоять лицом к дверцам лифта.
– Я думаю, хоть это и действительно радостная новость, но не для других ушей.
– Почему?
– Ситуация на границе Иридании с каждым днем накаляется. Мир шатается на своих основах. Я должен быть там и решать проблему непосредственно. Если все узнают, что Забава по-прежнему королева, мы снова будем вынуждены взять на себя обязанности кашиасу и лорта. Тягомотина, в которую затянут нас формальности и бюрократия, будут сильно мне мешать. Поэтому, я думаю, будет лучше, если мы будем скрывать это до тех пор, пока нас не вынудят к этому обстоятельства или положение Забавы, когда ей нужно будет откладывать яйца. Тогда уже мы не сможем молчать.
Я рассматривала его серьезное лицо и пыталась понять его мысли. Он их высветил довольно ясно, но за словами стояло еще что-то. Что – я не поняла.
– Хорошо. Как скажешь.
– Скажи это и Забаве.
– А Лириту ты скажешь, что он скоро станет отцом?
Он удивленно повернул в мою сторону лицо.
– Забава ему скажет. Так всегда делают королевы. Ты не знала?
– Нет. Откуда. Это все в первый раз…
Он смягчился и приобнял.
– Прости. Снова я забылся, что ты не подчиненная. Но эта информация очень важная. Теперь есть надежда.
– А как же найденная книга? Может, это надежда? Ведь что сейчас могут сделать новорожденные королевы?
– Многое, Лана, многое. И самое главное – возродить в сердцах надежду. Именно надежда не позволяет воинам унывать. Это много важнее, чем сам факт. Понимаешь?
Я кивнула и глубоко вздохнула. Так таки так. Ему лучше знать.
*** *** ***
Мара не сводила пристального взгляда с лорта Хережа Расо, правителя города Замбы. Еще когда судили ее и Тирета, Хереж выступал в их защиту. И, хотя решение приняли в согласии с волей большинства, этот человек продолжал поддерживать осужденных во всем. Так же он был одним из первых, кто прибыл сюда, в место их заключения с искренними заверениями в полной и преданной поддержке.
Сегодня он прилетел с вестью. Недавно Хереж встречался с союзниками и теми, кто испытывал сочувствие к ним и их политике. Говорил мужчина с Тиретом, но Мара не упускала ни слова.
– Серет, Гор, Мегорд, Бас, Комор, Ветер, Сила, Голош и еще десятеро с нами и подписали соглашение. Теперь мы все на одном берегу. Осталось только назначить дату, - его голос немного дрожал от волнения, и он опасливо оглядывался по сторонам.
Излишняя нервозность союзника раздражала, но Мара давно уже привыкла к этому и старалась больше обращать внимание на слова. Сердце трепетало от страха и волнения, от того, что надвигалось на Ириданию. Государственный переворот…