Лорд Райтара
Шрифт:
Шерсть медведей тревожил ветер, гоняя снег и приподнимая ворсинки, казавшиеся при помощи умелой кисти художника вздыбленными иглами.
Если только добавить чуточку воображения, можно было почувствовать запах свежести. Стужи, от которой перехватывает дыхание, заставляя легкие судорожно сжиматься, а кожу покрываться многочисленными мурашками. И этот морозный дух принес бы запах гнева. Страха. Отчаяния. Решимости.
Белые медведи замерли в напряженных позах в левой части, в то время как бурые приняли оборонительные
Снег был уже окрашен первыми признаками недавней битвы, багряные разводы и силуэты павших солдат намекали, что остановка – лишь вынужденная мера. Внезапная. Скорее, мимолетная.
Всему виной двое.
Фигуры, в отличие от воинов, прорисованные лишь смутными образами. Два темных пятна посреди белоснежного великолепия вьюги, окруженные золотым сиянием Сил.
Два великих воина, ведущих вперед свои армии.
Два полководца, нацеленных на победу.
Два врага.
И два неизвестных.
Сколько бы он не пытался разгадать личности, скрывающиеся за этими образами, все было тщетно. В истории было слишком много сражений, где принимали участие медведи, чтобы с точностью определить, какую из эпох изобразил творец. Ни одеяний, ни изгибов ландшафта… художник не посчитал нужным дарить подсказку.
Возможно, его посылом было как раз определение бесконечного повтора истории, в которой тот или иной народ приходит к столкновению. Быть может, он хотел показать свое видение, не привязываясь к определенной битве, написав ее из головы.
Кто знает?
Определенно Белый мог сказать одно: эта картина влекла его, призывая притронуться к грубым мазкам, прочувствовав колкость засохшей краски на кончиках пальцев. Представить художника за работой. И окунуться в представленное настроение.
***
Форма пришлась ей впору. Мягкая, но теплая шерсть темно-коричневого цвета.
Гиса хихикнула, представив, что если собрать всех адептов вместе и приказать им идти в разные стороны, они будут похожи на ходячие деревья с разноцветными кронами.
Тем не менее, ей очень импонировали приятные к телу плотные брючки, обтягивающие, словно вторая кожа, легкий джемпер песочного цвета и приталенный жакет, на левой стороне которого висела брошь с изображением горных вершин – признак принадлежности к Академии. На отворотах воротника с правой и левой стороны были нашивки в виде одинокого меча – отсылка к первому курсу факультета Боевой магии.
Удивительным был факт, что, насколько успела понять Элгиссиора, все адепты Жеаронской Академии носили одинаковый цвет ученической формы, не зависимо от направленности выбранного факультета. В той же столице каждый из курсов отличался уникальным оттенком, моментально указывающим на принадлежность носившего одеяния.
Унифицированная мода, впрочем, была весьма удобной. А, главное, функциональной и теплой.
Легкий
Пришедшим оказался Томас, он, как и обещал, вызвался сопроводить киоссу в первый учебный день за стены альма-матер.
Черное одеяние младшего лорда, уже ставшее привычным за несколько дней, которые Гиса посвятила знакомству с дворцом при его неизменном участии, сменились подобным ей. В своем новом облике Томас еще больше напоминал бурого медведя, которым и являлся во второй своей ипостаси. На его воротничке также красовались серебряными нитями мечи, намекая, что они будут учиться вместе.
– Готова?
– Да, – Гиса захватила сумку, устраивая ее на плече. – Веди.
Томас не стал терять времени даром, проводя уже по знакомым широким коридорам и парадным лестницам, озорно подмигнув и толкнув неприметную дверь в одной из ниш.
– Предлагаю срезать путь.
– Это ходы для прислуги? – Элгиссиора с интересом осматривала грубые ступени из необработанного камня, отполированные сотнями и тысячами ног.
Оборотень кивнул.
– Я часто прибегаю к подобным ходам, если нужно максимально быстро добраться из одной части дворца в другую.
– По поручению отца?
Томас тяжко вздохнул.
– Скажи, Гиса, очень заметно, что у нас с ним напряженные отношения?
Элгиссиора смущенно отвела взор, сосредоточившись на крутом спуске.
– Лорд Эйрин требователен. Как и все правители. Меня воспитывали в той же жесткой манере, заставляя с первых шагов познавать политику, стратегию боя, и прививали любовь к наукам. Вероятно, я понимаю тебя слишком хорошо. Ведь была на твоем месте… в какой-то мере. Только…
– Только ты росла с обоими родителями. И могла получать снисхождение хотя бы у кого-то из них, пока один был зол.
Гиса кивнула.
– Леди Лифанор… Я доподлинно не знаю, что с ней случилось. До Аминса доходили лишь слухи.
– Мама пропала, когда мне было четыре. Отец рассказывал, что она просто-напросто вышла на прогулку. И не вернулась. Как бы долго он не искал. Ее следы замело снегом, даже самый острый медвежий нюх не учуял направление, в котором она могла идти.
– У вас были предположения?
Томас мотнул головой.
– Разумеется. Первыми в списке подозреваемых выступили Белые.
– Но ты не веришь подобной теории?
Шатен остановился.
– Им не было нужды брать ее в плен, чтобы потом молчать столько лет. К тому же они идут только против Бурых. Мама… была не из нашего народа.
Гиса подняла брови.
Об этой части истории соседнего государства ей почему-то не было известно.
– Твоя мама?..
Томас грустно улыбнулся.
– Она была белой медведицей, Гиса. Одна из тех, кто живет в Райтаре.
Глава четвертая