Лорды гор. Да здравствует король!
Шрифт:
– Прошу вас, не трогайте меня! Никогда не трогайте, ваше величество! У вас есть кого гладить, вот их и гладьте. А меня – не надо. Вы жжетесь, мне больно!
Думала – убьет, и все закончится.
Но вместо гнева на его ненавистной роже нарисовалось крайнее изумление. Роберт присел на корточки так порывисто, что подсохшие рыжие пряди взвились и упали на лоб, как языки пламени, сжал мои плечи, с какой-то хищной жадностью вглядываясь в глаза. Рагар напрягся, а в комнате возникли все пятеро вейриэнов.
– Я жгусь? – переспросил король. – Тебе больно, когда я прикасаюсь? Не может быть! Лэйрин, это правда? Почему
– Отпустите меня! – заорала я, пытаясь вырваться. Наверное, так чувствуют себя ведьмы на костре. И кинжал далеко, под подушкой.
– Ваше величество! – с угрозой воскликнул Рагар.
Но Роберт уже убрал руки, выпрямился – могучий и спокойный, как железная скала.
– Вейриэн, ты мне надоел, – процедил. – На этот раз я сделаю вид, что не заметил твоей угрозы королю, но это последний раз. Тебе известно, что меня и сотня твоих воинов не удержит, если я чего-то захочу, а вас всего шестеро. Не дергайся так. Я не причиню вреда Лэйрину. Тебе не представить, насколько он мне стал дорог.
Он стремительно ушел, и мне не понравилась его задумчивость. Какую пакость замышляет?
Рагар стал не менее задумчив, снял с шахматной доски мою белую королеву, рассеянно покрутил в руках и убрал в карман. А когда я возмутилась, ледяным тоном заявил:
– Вы еще не умеете играть чужими фигурами, ученик. Ваш последний ход поставил королеву под удар, и сейчас она в плену. Но вы еще можете провести свою пешку до конца, в самый тыл противника, и вернуть королеву. Не сегодня, конечно.
5
Король оказался прав: после выздоровления барон Анир фьерр Гирт и его дружки смотрели такими же лютыми волками, хотя задирать перестали. Зато бессильно шипели в спину и срывали злость в столичных кварталах. Их разгул смутные умы черни тоже связали с появлением «ведьминого отродья» в королевстве. Никакой справедливости. Разве мои старшие сестры – дети от другой женщины?
После расследования обстоятельств покушений на меня и барона громких казней не последовало. Разве что две фрейлины из свиты старших сестер А. тихо исчезли, их отцы были лишены всех привилегий и поместий за измену короне, а пара мелких дворцовых слуг была повешена. Чем беднее человек, тем большим расплачивается.
Тогда же старших принцесс, четырнадцатилетних Адель и Агнесс, король спешно обручил. Одну – с дряхлым герцогом, другую – с варварским восточным царьком. И по древней традиции сбагрил в дома будущих мужей. Сразу стало легче дышать.
Сестры Б. вдруг стали такими богобоязненными, что отправились под охраной монастырского ордена в паломничество к святым мощам.
А младшие Виола и Виолетта ожили, засветились от радости. И однажды, подкараулив за углом, бросились мне на шею, чмокнули в обе щеки и смущенно удрали. С ума сойти с этими принцессами. Рагар, кстати, опять не защитил мое неприкосновенное тело.
До конца лета никто не сидел у ног Роберта за столом, но король не прекратил издеваться надо мной по утрам перед тренировкой, так далеко его милость не заходила. Более того, назло мне и Рагару он завел привычку заходить в мои покои по вечерам, в любом состоянии: с пира, с бала, с приема послов, все равно трезвел под ледяным взглядом Рагара. И этаким отеческим благословляющим жестом возлагал ладонь мне на голову, желая доброго сна.
Доброго! Меня
– Рагар, сделай что-нибудь, чтобы король ко мне не прикасался, – просила я.
– Не имею права вмешиваться, мой принц. Это не покушение, угрожающее вашей жизни или чести. Потерпите, до отъезда уже недолго.
Я ждала отъезда с таким нетерпением, что последние дни растянулись в вечность. Но, когда осталось двое суток до оговоренного срока, вечером к нам пожаловал мой незадачливый оруженосец Шаэт.
Это был некрасивый смуглый мальчишка с чуть раскосыми глазами цвета выгоревшей на солнце травы. Младший сын баронета, жившего близ южных степей. Каким чудом он попал ко двору короля, любившего статных красивых мужчин, – непонятно. Шаэт никогда таким не вырастет. После его падения с лошади я часто к нему заходила, чувствуя себя виноватой в его временном увечье, и забирала с собой в парк, когда он начал ходить, или читала вслух книги, которые Рагар доставлял от своих таинственных друзей в столице. На прогулках Шаэт опирался на костыль и страшно смущался, когда спотыкался, и я успевала подхватить его под локоть раньше, чем следовавшая позади охрана. Он был единственным во дворце, кто хорошо ко мне относился.
– Ваше высочество, – выпалил он с порога. – Дозвольте…
Рагар втащил его в комнату и плотно прикрыл дверь. Порыв сквозняка внезапно погасил горевшие свечи. Луна ярко светила прямо в окно, и таинственная обстановка в дьявольской компании вогнала в ступор и без того перепуганного мальчишку.
Откуда ему знать, что все важное, должное остаться тайным, в моих покоях говорится (и делается, например мытье и туалет) либо при дневном, либо при звездном или лунном свете. Такие уж порядки завел мой свихнувшийся на безопасности наставник. Он вообще с трудом переносил открытый огонь, как я заметила. А что вы хотите от «снежного дьявола»?
– И чего ты испугался, Шаэт? – громко спросила я. – Все нормально, можешь говорить.
– Мой принц, я предан вам всем сердцем… – зашептал паж.
Если опустить все витиеватости из речи потомственного степного дворянина, то рассказал он следующее: Роберт решил плюнуть на договор и не дать мне уехать к матушке. Уничтожить охрану и запереть меня во дворце. С Белогорьем воевать, если понадобится, но любым способом заключить новый договор с Хелиной. Сын должен быть с отцом, и точка. И его решением фавориты взбешены. Двоюродный брат Шаэта служил пажом у одного из них и слышал их разговоры между собой.
И еще до меня дошло, что мой паж может попрощаться с жизнью: Роберт за такое предательство свернет ему шею, как цыпленку, и вряд ли мальчишка этого не понимал.
– Рагар, нам придется бежать, да? – спросила я, хотя и так яснее некуда.
– Возможно, ваше высочество, – бесстрастно отозвался наставник.
– И забрать моего пажа, а то его убьют. Шаэт, ты согласен? – тоже можно было не спрашивать, иначе бы парень не пришел. Конечно, согласен.
Наставник таким же ровным голосом заявил: