Лорена
Шрифт:
— Вот видите, мы ведь не враги, — наконец, сказал он, отпуская ее. — Мы ими никогда не были.
Ее мысли плыли в безграничном море и тщетно пытались найти опору. Она тонула в бездонных глубинах и не желала больше дышать.
— Что вы со мной сделали? — спросила она.
— Напомнил, что вы женщина. Разве это открытие вас не радует?
Топот бегущих ног на портике и гомон голосов тут же вернули ее к действительности.
Отстранившись от Кэролла, Рина отодвинула портьеру. Она увидела, как из задней двери выскочил Дядя Док и направился к лужайке, он был в рубашке и со всех ног бежал в противоположную
— Склад горит! — из ее горла вырвался крик. Она не узнала свой хриплый голос.
Полураздетый сержант с перепачканным сажей лицом взбежал по ступеням портика и встал перед Кэроллом по стойке смирно.
— Майор, пожалуйста, пройдите к скотному двору.
— Аллен, что случилось?
— Сперва загорелся хлопкоочистительный завод. Затем плотницкий навес. Они сгорели как свеча…
— Кони в безопасности?
— Да, майор.
— Возвращайтесь на свой пост. Я сейчас приду.
Пока шел этот разговор, Рина отшатнулась от окна и опустилась на стул. Она все еще не хотела верить в то, что слышала и видела. И все же, когда Кэролл встал рядом с ней, она почувствовала странное смирение, будто это тоже стало частью ее судьбы, от которой было не уйти.
— Разве ваши люди не подчиняются приказу? — спросила она. — Или же они получили его с опозданием?
— Лорена, произошел несчастный случай.
— Несчастный случай?
— Огонь вспыхнул на хлопкоочистительном заводе и переметнулся на склад. Наверно, ваш хлопок погибнет. Аллен думает, что мы можем спасти амбары.
— Вы это называете несчастным случаем?
— Да. Пожалуйста, поверьте мне.
Лорена подошла к столу с картами, двумя руками схватила казенный плакат, разорвала его в клочья и швырнула их в лицо Кэролла.
— Могли бы, хотя бы до утра подождать, прежде чем поджигать, — сказала она, подняла обе сжатые в кулаки руки, собираясь ударить его. Он продолжал стоять с тем же невозмутимым спокойствием.
— Вы ведь так не думаете. Вы не можете…
— Какой выбор вы мне оставили? — спросила она.
Рина повернулась, когда, словно дуновение ветра, влетел Янси. Оба рукава его рубашки обуглились и, похоже, у него обгорели брови. Однако он вел себя достаточно спокойно, несмотря на тяжелое дыхание.
— Все в порядке, майор, — сказал он. — Мы справились с пожаром.
Дэн Кэролл со столь же непоколебимым спокойствием взглянул на Янси. Даже сейчас он выглядел как человек, который встречал и более неприятные ситуации и справлялся с ними.
— Пожалуйста, расскажите миссис Селби о том, что случилось, — сказал он. — Я нужен там, на месте пожара.
Врач плантации налил себе выпить и не думал говорить. Рина снова стала глядеть на языки пламени. Они горели ярко, но она понимала, что огонь отступает. Склад и хлопкоочистительный завод находились на безопасном расстоянии друг от друга; стоял спокойный вечер, и почти не было опасности, что огонь может распространиться… Она уже видела, как с десяток кавалеристов армии Союза выстраиваются с ведрами в руках у колодца скотного двора, и почувствовала, что ее омывает горячая волна стыда за то, что она обвинила майора. Разорванный в клочья плакат лежал у ее ног. Она нагнулась, чтобы собрать их и отдернула руку,
— Лорена, он пообещал тебе то, что ты хочешь?
— Мне так показалось.
— Подумай о следующем. Пожар возник случайно. Один из часовых уснул на крыльце хлопкоочистительного завода. В руках он держал зажженную трубку.
Рина прикрыла руками глаза, хотя и не хотела плакать: она уже выплакала все слезы.
— Значит, я еще раз недооценила майора?
— Никто не станет винить тебя за это.
— Я извинюсь перед ним, когда он вернется, — оцепенело пообещала она.
— Думаю, на твоем месте я поступил бы так же. — Янси вышел на портик и стал всматриваться в темноту. — Селби будет в безопасности, когда потушат огонь, — сказал он. — Дэн Кэролл не из тех, кто забывает о своих обещаниях.
Оба умолкли, когда на лужайке появился Люк Джексон. Надсмотрщик почернел от дыма, но принес обнадеживающую новость. Пожар заканчивался сам собой, причем очагом возгорания был хлопкоочистительный завод. Большому Дому с самого начала не грозила ни малейшая опасность; амбарам и хижинам, если не считать нескольких мест, куда упали тлеющие угли, пожар не причинил никакого вреда.
Люк неохотно признал, что военные Союза вместе с рабами плантации тушили пожар. Некоторые из них получили ожоги: в лечебнице требовалась помощь Янси.
— Вам удалось спасти хлопок? — спросила Рина.
— Всего лишь десяток тюков, мадам.
— Скажи майору, что я иду, — велел Янси. Он положил руку на плечо Рины, когда надсмотрщик, прихрамывая, направился к амбарам. — Слишком не горюй, — утешил он. — Тяжело смотреть, когда целое состояние превращается в дым, но могло быть и хуже. Если бы подул северный бриз, дом тоже сгорел бы.
— Какая польза от Селби без хлопка?
— Впереди новые урожаи.
— Мне едва хватит денег, чтобы накормить рабочих в следующем месяце. К Новому году у нас не останется ни цента.
— Только не говори, что тебя испугал сгоревший склад. Подумай о Гринтри и Гамильтон Хандред. У тебя есть хотя бы крыша над головой и защита до конца войны.
Рина задумчиво кивнула, все еще не поднимая головы. Она неподвижно сидела на диване. Теперь, когда Янси собрался уходить, она стряхнула с себя душившее ее оцепенение.
— Если майор найдет свободную минуту, — сказала она, — мне хотелось бы поговорить с ним здесь.
— Думаю, что он догадывается об этом, — серьезно ответил Дядя Док. — Но я ему все равно передам.
Рина продолжала сидеть на углу дивана, пока Кэролл пересекал портик. Она держала спину прямо, словно аршин проглотила, расположение ее юбок и сложенных рук сделали бы честь дамскому журналу Годея [14] .
— Майор, входите, пожалуйста.
Кэролл заговорил не сразу, но она, не поворачиваясь, поняла, что он подошел к рабочему столу.
— Полагаю, надсмотрщик сообщил вам, что случилось.
— Я знаю все. Простите меня за глупое поведение?
14
Луи Годей (1804–1878 гг.) — издатель, в 1830 г. основавший первый женский журнал в США.