Лось 1-1
Шрифт:
Насколько зашибись все катилось в апреле — настолько же отвратительно пошло в мае, словно сглазили.
Первым звоночком стало попадание двух испытательниц — Инны и Зои в медпункт с переутомлением после выполнения придуманных мною трюков. Примчавшаяся оттуда на следующий день Юля долго выступала передо мной не как девушка друга, а как обличенное властью лицо. Как она меня чихвостила, как чихвостила! Сначала просто незатейливо орала, а потом мозг чайной ложкой выела, прочитав заодно целую лекцию об особенностях женского организма. Вроде бы битый жизнью мужик, о критических днях знаю не понаслышке, а попал впросак. От
Новой напастью стали собственные эксперименты: опыты «в железе» ставились исключительно над моим личным экзом, и стоит ли удивляться, что я постоянно ходил в синяках и ожогах, а один раз сам загремел на четыре дня в больничку, дав лишний повод Максу встречаться с его подругой.
После залечивания вывиха запястья и прочих травм явился на работу и впервые зарубился с профессором. До этого мы, бывало, спорили, но тут я сам нарвался:
— Это что? — вырвавшись от эскулапов, спросил у профа, найдя его не за очередным разбором схем размещения сопл, а за изучением каких-то новых чертежей.
— А?.. — оторвался Ван-Димыч от своего занятия, — Миша! Выпустили! — обрадовался он мне.
— Выпустили под честное слово, что неделю проведу спокойно.
— Ну и хорошо, сегодня-завтра тестов не будет, потом майские, как раз отдохнешь.
— Какие майские? — слегка насупился я, как всегда, сталкиваясь с чем-то мне неизвестным. Уж всяко не «Мир-труд-май!» и не день Победы имелись в виду, тем более что обе даты миновали.
— День рождения императрицы, три дня законных выходных, — пояснил Воронин, все еще пребывая в собственных мыслях, — Можно даже в Москву или еще куда съездить, если у куратора отметку сделать, где будешь.
При упоминании куратора я скорчил рожу и суеверно постучал по дереву, чтобы не накликать — как и предсказывал Угорин, любви у нас с ней не сложилось. Мерзкая тетка не понимала моего положения при шефе и постоянно пыталась ограничить доступ к секретной информации, отправляя заниматься тем, что считала моими должностными обязанностями. Сколько ни пытался ей втолковать, что мои успехи как раз и проистекают из того, что, хотя бы поверхностно принимая участие в разработке, знаю, что и как в «девятке» должно работать, так и не смог втемяшить в ее тупую голову с фальшивыми кудряшками, что не надо мешать творческому процессу. Плюнул, в конце концов, и по примеру шефа, да и остальной нашей команды, старался пореже попадаться ей на глаза. По моему личному мнению, навязанная имперской безопасностью Людмила Васильевна бесилась с двух моментов: во-первых, она ни черта не понимала в нашей деятельности, несмотря на наличие профильного образования (физ-мат она закончила, но это было так давно…). А во-вторых, Ван-Димыч не воспринимал ее всерьез, опять же, несмотря на высокое звание и наличие профильного образования. Кто-то из руководства крупно просчитался, назначив ее сюда, забыв об огромном мужском эго профессора. С тем же Угориным, который не слишком разбирался в предмете, Воронин мог посоветоваться и даже прислушаться к его словам, правда сам капитан обладал здравым смыслом и не лез выше головы, оставляя реализацию за теми, кто в ней шарил. Но все советы и указания Маздеевой начальник резко воспринимал в штыки. Хотя на моей памяти ничего здравого эта крашеная мамзеля ни разу не предложила.
— Ладно, Москва погодит, нас и здесь неплохо кормят, — отозвался я, даже не дернувшись бежать оформлять выезд за территорию Муромцево. Грымза почти наверняка отфутболит, так чего мотать нервы? Да и не
— Проект брони, подкинули смежники на изучение и внедрение. Вот, прикидываю что к чему.
— Опа-опа! — воскликнул, разворачивая к себе томик, — И что же они нам навертели?
В эскизах выглядело все красиво — эдакий «железный человек» обтекаемых форм. На броню даже мускульный рельеф нанесли, несказанно умилив меня тщательно прорисованными сосочками. Что же ниже-то в такие же анатомические подробности не стали вдаваться?! Зассали? Долистал до женской разновидности и расстроился — опять цензура! На рисунке округлости прикрывались имитацией то ли жилетки, то ли корсета. То есть женскую грудь — ни-ни, а мужскую — во всей красе! Похихикав над неравноправием, сосредоточился над техническими характеристиками и начал в голос ругаться при Ван-Димыче, чего раньше себе не позволял:
— Это что за непотребство? Сталь марки ВСД, она же по хрупкости даже слабее дуг экза, а Чума их на мне на мах перебивал. А масса? Шеф, двадцать восемь килограммов, это же на оружие ничего не останется! Чем, по-вашему, мы тварей встречать будем? Блестящими сиськами слепить?
— Миша!.. — попытался урезонить меня проф, — Это пока черновой вариант.
— Иван Дмитриевич, да это же форменное издевательство! Эта, с позволения сказать, броня, еще и коленному шарниру мешать будет! — уцепился я за выхваченное глазом несоответствие размеров, — Вот, смотрите, здесь никакого зазора нет для свободного хода! Итицкая сила, они что, считают, что нога при ходьбе не сгибается?!
— Для этого и отдали на изучение, чтобы получить от нас замечания! — донеслось от скрипнувшей при открытии входной двери. Стук по столу не помог — в кабинет незваным гостем просочилась Грымза собственной персоной, — И вам, Михаил, не мешало бы придерживать язык! Не знаю, где вы до этого учились манерам, но они у вас напрочь отсутствуют. Мои соболезнования вашим учителям!
— А вот не надо, Людмила Васильевна, подслушивать не предназначенное вам и вмешиваться в чужие разговоры!
— А вам, Михаил, лезть в чужие для вас области! — припечатала куратор, — Иван Дмитриевич! Я, по-моему, ясно объяснила, что на этих документах гриф секретности?!
— Людмила Васильевна! Мнение Миши для меня важно!
— С каких пор мнение неуча вдруг стало основополагающим? Вы еще с уборщицами тогда обсудите!
— Да с тех самых, с каких я вот в этом буду прыгать! — «Тупая ты корова!» — добавил про себя, — Весь нынешний резерв составляет сорок килограммов, проверено неоднократно! И я предпочту его почти весь забрать на вооружение и патроны, чем на эту ерунду!
— Эту «ерунду» разрабатывала специально для вас целая научная группа! — оскорбилась особистка, — Я не позволю выпускать абсолютно незащищенных бойцов!
В глубине души я с ней отчасти соглашался: совсем без брони нельзя, вот только предлагаемый вариант мне категорически не нравился — выходил слишком громоздким.
— Так я не говорю, что защита не нужна! — еще раз попытался донести свою мысль, — Какая-никакая даже для психологического комфорта требуется! Но не это убожество!
— Миша! — вмешался профессор в нашу перепалку, — Выйди, нам с Людмилой Васильевной поговорить надо.
— Шеф! — попробовал упереться я.
— Миша! — повысил голос Воронин.