Лоскутное одеяло
Шрифт:
– Кто там?
– хрипло спросил я.
– Вам телеграмма!
Я ни от кого не ждал телеграммы. Ясно, что случилось нечто плохое почтальон принес дурную весть. Я распахнул дверь, расписался спросонок и вскрыл телеграмму. Она была из Ашхабада.
Текст гласил:
"Сбрил усы целую Вася".
Катанян в это время работал ассистентом Романа Кармена, который снимал документальную ленту "Советский Туркменистан".
И еще он мне писал оттуда:
"Если ты слышишь по радио, что в Ашхабаде плюс 38 градусов, то знай, это температура внутри ашхабадского холодильника..."
Где-то году в 1947 занятия по истории русского искусства проходили у нашего курса в Третьяковской галерее. А в то время Васин отец - известный литературовед, специалист по Маяковскому, автор многих
Вася жил в Доброслободском переулке на Разгуляе напротив Московского инженерно-строительного института. В одноэтажном особняке обреталось около десяти семей. Это была Коммуналка Коммуналковна Коммуналова. "Воронью слободку" из "Золотого теленка" я представляю именно так. Вася жил там с мамой Галиной Дмитриевной. О Васиной маме надо сказать особо. Она была энергичной, веселой, остроумнейшей женщиной, хотя жизнь на ее долю выпала тяжелая. В 1938 году ее оставил Васин отец, уйдя к Лиле Брик. Чем только не занималась Галина Дмитриевна, чтобы выжить, прокормить себя и сына. Она и выступала на концертах, где пела цыганские романсы, и работала машинисткой, и сдавала половину комнаты жильцам - у них были две смежные комнаты, одну из которых перегородили. Я думаю, что Вася свой легкий характер унаследовал от мамы. Отношения между матерью и сыном были по форме приятельскими, а по содержанию они глубоко любили друг друга.
Студенческие вечеринки мы всегда устраивали у Катанянов. Это был гостеприимный дом с очаровательной компанейской хозяйкой. Мы относились к Галине Дмитриевне как к старшей подруге, с кем можно было поделиться личными секретами, неудачами, успехами. Она была мудра, афористична в оценках и всегда очень доброжелательна. Хотя язычок у нее был острый.
Однажды на рассвете, часиков эдак в шесть, мы после веселого застолья покидали Васину квартиру. Вася довольно сильно наклюкался и привязал к своему поясу веревку. Другой конец веревки был привязан к ручке таза. Вася объяснил нам, что если ему станет нехорошо, то таз у него тут же, под рукой. Мы гурьбой прошли большой коридор и высыпали на крыльцо. Вася помахал нам и заявил, что отправляется в уборную. На улице мы встретили Галину Дмитриевну, которая возвращалась домой из гостей. Мы объяснили ей, что Вася с тазом на привязи ушел в туалет. Галина Дмитриевна прошла в комнату, где стол был завален грязной посудой. Минут через десять Вася не появился. Мама, обеспокоенная, направилась к уборной и дернула дверь. Было заперто изнутри.
– Ты долго еще будешь там сидеть?
– спросила мама.
Из уборной ответа не последовало.
– Ты что, совсем с ума сошел?
– поинтересовалась Галина Дмитриевна.
Вася не отвечал. Тогда мама начала барабанить в дверь и честить сына-пьяницу почем зря.
– Я тебе покажу!
– вскрикнула мама.
В это время дверь открылась, и из туалета вышел сосед. А Вася, оказывается, уже давно плескался в коммунальной ванной.
Вообще-то с ванной в этой квартире существовали проблемы. Горячей воды не было, ибо дровяная колонка от старости разрушилась. И Вася, не любивший баню, шлялся по друзьям, у которых были ванные комнаты, где и мылся. Помню, он даже умудрился помыться на нашей с Зоей Фоминой свадьбе. И в три часа ночи из ванной нашей коммуналки раздавались Васины восклицания:
– Какая замечательная свадьба! И вкусно, и выпивки полно, и можно помыться!
Как-то раз, уходя с компанией гостей после моего дня рождения, он остановился у булочной, где из хлебного фургона, как обычно поздно вечером, хлеб подавался в квадратное отверстие в стене магазина.
Вася неожиданно для всех быстро забрался в хлебный фургон, улегся на пустые нары из-под лотков и свернулся клубком.
Когда его стали стыдить и выгонять, он кротко объяснил:
– Не трогайте меня! Я городская булочка!
Читатель может решить, что мой друг был алкоголиком, пьянчужкой, но это не совсем так. Однако выпить на праздник и в гостях любил и был в этом состоянии очарователен...
Мне довелось быть свидетелем со стороны жениха на свадьбе моего друга. Вася женился довольно поздно, на подходе к сороковнику. Помню, как он мне рассказывал об Инне. Инна родилась в Эстонии в еврейской семье искусствоведа Юлиуса Генса, знаменитого библиофила. Его библиотека славилась на всю Европу. Инну воспитывали, помимо мамы, бонны и гувернантки. Ее учили, кроме ее первого языка - немецкого, - французскому, эстонскому, английскому. В доме на стенах висело множество картин знаменитых художников.
Одиннадцатилетняя Инна сидела на дереве и радостно приветствовала Красную Армию, входившую в Таллинн в сороковом году. По секретному сговору с Гитлером Прибалтика, как и часть Польши, отходила к Советскому Союзу. Установление советского режима принесло неисчислимые бедствия семье Генс. Дом был разорен, библиотека украдена, семья лишилась крова, родители Инны умерли.
И вот этой аспирантке-бесприданнице (от прежней роскоши у Инны осталась только одна картина Коровина) Вася предложил свою руку и сердце. На свадебном обеде Инна показала себя во всем блеске: такой вкусной телятины я не ел никогда, ни до, ни после этого события. Выйдя замуж, Инна как-то утратила секрет приготовления этого привораживающего блюда. Очевидно, за ненадобностью. Жена Васе досталась замечательная, и это еще раз говорит о его вкусе и безошибочном умении разбираться в людях. Она готовила превосходно, а помимо этого стала еще кандидатом искусствоведения, специалистом по японскому кино (выучила еще и этот язык), автором ряда книг и монографий о киноискусстве Страны восходящего солнца. Но главное, она была любящим и преданным другом.
Свекровь Галина Дмитриевна и свекровь in low Лиля Брик души в ней не чаяли.
В сентябре 1994 года Вася позвонил мне:
– Помнишь ли ты, что ровно пятьдесят лет назад мы с тобой встретились?
Я помнил. Больше того, я помнил, что полвека мы с Васей дружили, ни разу у нас не случалось ни одной размолвки и никакой черной кошке не удалось пробежать между нами. Было решено отметить нашу золотую дружбу. Это, конечно, придумал Вася. Я бы никогда до такого не дотумкал. Золотая свадьба редко, но бывает. Про золотую дружбу я услышал впервые. Пригласили друзей - повод для застолья был редкостный, из области рекордов в Книге Гиннесса...
Особое отношение у Васи было к подаркам, которые он обожал дарить. Но, правда, иногда и отнимал обратно. Помню, на заре нашей дружбы он подарил мне какую-то картинку, а через два года пришел, снял эту картину со стены и сказал:
– Она у тебя повисела. Хватит. А теперь я ее подарю такому-то. Пусть повисит у него.
Это случилось в эпоху нашей общей чудовищной бедности.
В последние годы Катанян поступал так:
– Ты все равно будешь делать мне подарок ко дню рождения. Так вот, в Краснопресненском универмаге на первом этаже направо отдел посуды. Там есть чайный сервиз на шесть персон за тридцать восемь рублей. Но там их два - в синий горошек и желтую клетку. Так вот, возьми тот, который в синий горошек.