Лотэр
Шрифт:
Саройя провела руками по своей новой стройной фигуре в поисках мягкости.
«Какой вес успеет набрать это тело за то время, пока Лотэр ищет кольцо?»
По крайней мере, грудь Элизабет приобрела подобающие размеры. Когда богиня с облегчением накрыла её ладонями, Лотэр, не выдержав, прикрыл глаза.
Саройя резко опустила руки и бодро заявила:
— Это лицо — самое восхитительное из всех, которые у меня были.
Несмотря на то, что внешность девчонки не шла ни в какое сравнение с той, которую она имела, будучи чаровницей
В отличие от своей сестры-близняшки Ламии, богини жизни и плодородия, Саройя была непорочным божеством. И навеки останется такой, защищая целомудрие до последнего вздоха…
«Последнего вздоха тех, кто на него покушается».
Тем не менее, Лотэр был уверен, что она являлась созданием чувственным, но никого не подпускала к телу Элизабет лишь потому, что хранила верность ему…
— И правда восхитительное, — в его голосе появилась хрипотца. — В чьём теле ты была до этой смертной?
— Я вселилась в профессора средних лет, изучавшего быт и культуру Америки. Мне было чему у него поучиться, пришлось поддерживать его в живых большую часть девяностых. После него была горбунья с зубами, как у экскаваторного ковша. Чтобы от неё избавиться, мне пришлось спрыгнуть с крыши, — Саройя нахмурилась. — Отделаться от неё оказалось не так просто, как я надеялась.
— Каким образом выбирается очередное тело?
— Возможно, по принципу кровного родства. Только та, кто меня прокляла, может сказать наверняка. — «Ламия, чтоб тебе вечно в Эфире дышать смрадом!» — В чём я точно уверена — я сделаю всё, чтобы остаться в этой девчонке, и ты мне поможешь. Поверь мне, лучшего тела для твоей Невесты просто не может быть, и каким будет следующее, никто не знает. И не известно, сможешь ли ты меня вообще потом найти в другом воплощении. Я могу вселиться в мужчину, в ребёнка или в восьмидесятилетнюю старуху. А не в молодую, чистую и целомудренную девушку.
А вот это ещё одна причина, по которой данное тело являлось безупречным. Элизабет была девственницей, хотя это в свою очередь чрезвычайно привлекало Лотэра.
Он положил руки на талию Саройи, разворачивая её лицом к себе. Богиня напряглась, но позволила ему.
— Я тоже вполне удовлетворён телом Элизабет. Как долго ты сможешь её подавлять?
— Она вернётся уже сегодня вечером. Девчонка чрезвычайно волевая. Лотэр, я хочу, чтобы она навсегда исчезла.
Вампир отвёл прядь волос со лба Саройи, следуя кровавым взглядом за движением руки.
— И у тебя будет всё, что ты пожелаешь, как только кольцо окажется в моих руках. А пока я сделаю так, чтобы смертная боялась появляться в твоём теле вообще.
— Ты думаешь, что сможешь заставить такую, как она, бездействовать? Как? Учитывая, что тебе нельзя причинять вред телу.
Его губы растянулись, обнажив клыки, и это не было улыбкой.
— Позволь мне самому позаботиться о нашей жалкой смертной малышке.
— Надо же, сколько желчи.
Теперь Саройя точно знала кое-что о Лотэре. Он презирал смертных ещё сильнее, чем она сама.
— Элизабет только что пыталась погубить себя, считая, что это убьёт мою Невесту. Тем не менее, я не могу наказать её за это! — он проскрежетал зубами. — Будь уверена, следующий раз, когда она восстанет — будет для неё последним.
Никогда раньше Саройя не встречала настолько уверенного в себе мужчину. Впрочем, он был сильным, невероятно умным, расчётливым и к тому же идеально сложён.
Лотэр обладал неотразимой мужской красотой, не уступая самому настоящему богу плодородия.
В ночь их первой встречи Саройя позволила вампиру слизывать кровь жертв со своей кожи, пока он ласкал свой член, стремясь к разрядке. Хотя ей были отвратительны плотские потребности Лотэра, даже она была невольно заворожена представившимся зрелищем. Тем не менее, Саройя была выше подобных порывов.
Богиня презирала всё, что связано с сексом. Кровь и смерть — вот единственное, перед чем она преклонялась. А акт, призванный создавать жизнь, уж точно никак не вписывался в её систему ценностей.
По правде говоря, Саройя испытывала отвращение к мужчинам — этим бездумным носителям семени — всем, без исключения.
И вот теперь один из них, положив ладонь ей на затылок, впился взглядом в её губы, без сомнения намереваясь заявить на неё свои права.
«Как же отделаться от него на этот раз?»
— Я уже говорила тебе, Лотэр, в нашу первую встречу и повторю ещё раз — я не стану дарить это тело тебе, пока оно не будет всецело принадлежать мне одной.
Он выпрямился, глядя ей в глаза:
— А я ответил тебе тогда, Саройя, что не смогу взять тебя до тех пор, пока ты не станешь бессмертной, иначе рискую убить, не рассчитав силу. Только есть ведь и другие способы доставить друг другу удовольствие.
«Отвратительный примат».
— Несмотря на то, что возможностей было предостаточно, я не спал с другой с тех пор, как ты вдохнула в меня жизнь.
Кто бы сомневался, что у него было предостаточно возможностей.
— Полагаю, женщины падают к твоим ногам везде, где бы ты ни появлялся.
— Это даже навевает скуку, — он внимательно следил за выражением её лица. — Ревнуешь, представляя меня с другой?
— Нисколько.
Его половая жизнь волновала её не больше, чем судьба муравья на тротуаре.
Рука, лежавшая на затылке Саройи, угрожающе напряглась.
— Я не отличаюсь бескорыстием. И если делаю подарки, всегда ожидаю получить что-то взамен. Сегодня я подарил тебе свободу.
Хоть ей это и претило, богиня знала, что должна действовать хитростью, чтобы манипулировать им.