Ловчий смерти
Шрифт:
– Ну вот… – сокрушался Алдор, сверяясь с картой. – Этой речки год назад здесь не было…
Вергун лишь усмехался, слушая возмущающегося чужестранца. Изменения Сыну Карны были уже давно привычны. Ближе к полудню к нему подошел Славер и предложил поупражняться на мечах в стороне от любопытных глаз. Ловчий догадался, что благородный господин желает с ним переговорить без лишних свидетелей, и потому возражать не стал.
Присев на траву и подставив разгоряченное лицо осеннему солнцу, чужеземец как бы между прочим спросил:
– Я слышал от Алдора, что один из наемников назвал вас Сыном Карны?
– Было, – не стал отрицать Ловчий.
– Что это означает?
– Объяснить не так-то просто.
– Почему?
– Мы слишком разные.
– Вы имеете в виду наши обычаи?
– Я
– И все же я хочу попытаться, – настаивал на своем Славер. – Я был с вами откровенен, когда поведал о цели своего путешествия. Теперь я вправе ожидать того же и от вас.
Сын Карны тоже присел на траву:
– Я кажется уже рассказывал о клане Мертвой руки.
– Да, я хорошо помню.
– После окончательного разгрома оставшиеся, а было их около трех десятков, укрылись в горах Волчьего Края. Там, блуждая в тумане по узким горным тропам, рискуя каждую секунду сорваться вниз, они набрели на небольшую пещеру и, войдя, увидели золотое сияние.
– Пещера с сокровищами?
– Можно сказать и так. Внутри горели масляные светильники, было необычайно тепло. Воины так никогда и не смогли узнать, кто поддерживал в пещере свет и тепло. Но главное было не в этом, а в том, что они нашли великолепную статую, красоту которой нельзя было передать словами… и то была сама Смерть…
– Вы будто пересказываете давнюю легенду.
– Отчасти так оно и есть, – улыбнулся Вергун.
– И что же было дальше?
– Очарованные красотою и совершенством неведомой богини, они все, как один, преклонили перед ней колени, и было им знамение. Мраморная статуя ожила, коснувшись каждого из них, и след от этого прикосновения остался с ними на всю жизнь. Воины добровольно согласились служить той силе, которая веками скрывалась в горной пещере.
– Что же это была за сила?
– То была богиня Смерти, Непостижимая Мать Карна. Мы не сразу узнали ее имя, пока она сама не открыла его нам.
– Мы? Вы один из тех воинов?
Ловчий кивнул:
– Это случилось пять сотен лет назад.
Чужеземец внимательно разглядывал Сына Карны.
– Вы мне не верите? – усмехнулся Вергун.
– Наверняка не поверил бы, но после вчерашнего…
– Что вы имеете в виду?
– Стрелы не касались вас, они летели куда угодно, но только не в вашу сторону. Поначалу я решил, что у меня что-то со зрением, но, присмотревшись, заметил руку. Она отводила от вас летящую смерть. Едва различимая, словно призрак, но я успел разглядеть ее за вашей спиной. Поэтому я сейчас вам верю.
Славер задумался, покусывая сорванную травинку, и через некоторое время тихо спросил:
– Что же вы получили взамен?
– Что я получил взамен? – Сын Карны снова усмехнулся, но на этот раз с горечью. – Дорога в Серую Зыбь навсегда закрылась для меня, и мне потребовалось много лет, для того чтобы осознать, ЧТО на самом деле я получил взамен и ЧТО потерял.
– Я… не понимаю…
Слова только мешали, поэтому Вергун выхватил кинжал и легко полоснул им по раскрытой ладони. Красный рубец на секунду раскрылся и, не проронив ни капли крови, через мгновение исчез. Ловчий отвернулся, чтобы не смотреть в лицо чужеземца. Ему было неприятно видеть то, что там можно было прочесть. Страх и восхищение.
К концу дня обоз снова двинулся в путь. Как понял Вергун из сбивчивых объяснений Алдора, они направлялись к озеру Сва, символу неизменности в хаотично меняющемся мире. Озеро было огромным. Правильней называть его морем, но вода в нем пресная, питающая многочисленные реки. Обогнуть озеро не стоило и пытаться. Путь удлинился бы втрое, а значит, в нынешнем году добраться до Ирских гор не получилось бы. Разумеется, это шло в разрез с планами благородного Славера, которому не терпелось увидеться с ожидавшей его невестой. Но заставить обоз двигаться быстрее невозможно. К сожалению, многое в жизни зависело от причин, кажущихся на первый взгляд незначительными. Новость о плавании через озеро Вергун воспринял без энтузиазма. Ловчий не любил воду и не столько из-за того, что не умел плавать, а скорее из-за терзавших его одно время кошмаров. В неприятных снах он тонул, медленно погружаясь в холодную мутную бездну. Еще одна причина засыпать как можно реже. Были те сны пророческими или нет, проверять не хотелось. Сын Карны тонул, но не мог захлебнуться. В легких плескалась вода, разрывая грудь, но благостное забвение не приходило, и он был вынужден вечно опускаться вниз, где нет света, нет дна, а есть лишь холодное упругое ничто и беззвучно взывающие о помощи мертвецы. Вечное бессмысленное падение в пустоту – то, что в тысячу раз страшнее смерти. Эти сны заставляли Ловчего держаться подальше от любой глубокой воды. Но Вергун не был суеверным и поэтому назло себе подавил накатывающую тревогу. Лучшая борьба с любым страхом – стать у него на пути, лицом к лицу, и тогда то, что тебя пугает, потеряет свою силу.
На берегу озера раскинулся крупный портовый город Арджас. Город был единственным на всю округу. Естественно, он хорошо охранялся как со стороны суши, так и со стороны воды. Город был богат и славился своими знаменитыми играми: Поединками Отмеченных, Колесом Судьбы и Золотым Песком. Многие приходили сюда только ради того, чтобы посмотреть на сумасшедших, играющих со смертью в надежде получить огромный, неслыханный по своему размеру приз. Отбою от желающих развлечься не было как среди зрителей, так и среди участников. Арджас был исключительным городом, ибо занимал единственное пригодное для заселения место. Славеру пришлось прилично раскошелиться, для того чтобы его немалый обоз пропустили за ворота. Стражники было попытались отобрать у наемников часть оружия, что чуть не закончилось потасовкой, но начальник гарнизона решил, что связываться с неизвестными головорезами себе дороже. Чужаки пришли и ушли, а ему нужно отвечать за охрану города, и жизнь каждого стражника на вес золота. К тому же чужестранцев было слишком мало для того, чтобы устроить в Арджасе серьезные беспорядки.
Так благородный Славер вместе со своими спутниками очутился в единственном порту озера Сва. Вергун подозревал, что задержатся они здесь больше, чем предполагает чужеземец, но вслух свои сомнения, как обычно, решил не высказывать. Невеста все равно никуда не денется, а побывать в Арджасе вряд ли еще когда придется…
7
Попав в город, они мгновенно растворились в толпе. Арджас был раза в четыре больше Амастрида, о Вельраде же в сравнении с портом озера Сва говорить и вовсе не приходилось. Здесь можно было встретить уроженцев любых земель. В разношерстной толпе шныряли желтолицые раскосые кринайцы, широкоплечие арджуки, высокие светловолосые арденцы, живущие на далеких северных островах, скованных вечным льдом. Арденцы выделялись в толпе не только могучей статью, но и тем, что все, как один, носили длинные бороды, а из оружия предпочитали массивные боевые топоры. Сыну Карны приходилось иметь дело со вспыльчивыми северянами. К сожалению, сила не компенсировала опыт. Один на один против умелого мечника воин с топором при всем своем мастерстве устоять не мог. Другое дело в реальном бою, где стенка идет на стенку, тут тяжелый арденский топор действительно незаменим. Оружие кровавой сечи.
Портовый город поражал воображение не только количеством народа на улицах, но и своей архитектурой. Многие здания были каменными, что говорило о немалом достатке их обитателей. Арджас – одно из самых древних поселений Межземья. Говаривали, что ему не меньше семи сотен лет. А значит, город помнил момент разделения мира, а может, застал и самих Ушедших.
Вергун вклинивался в людской поток, будто боевая лодка северян, крушащая плотную корку льда обитым железными пластинами острым носом. Кое-где приходилось орудовать плетью, что для такого города, как Арджас, было привычным делом. Разгоняя нищих оборванцев, так и норовящих кинуться под лошадь, Вергун мучительно вспоминал, успел ли он за невероятно длинный срок своей службы нажить в портовом городе непримиримых врагов. Без сомнения, он убивал и здесь. Но вот как давно это было? Память, память… воистину непостижимы твои извилистые лабиринты. Ничего так и не припомнив, Ловчий пришел к выводу, что если и отправлял кого-нибудь из местных в Серую Зыбь, то случилось сие не менее столетия назад, а значит, неприятных сюрпризов быть не должно. Время стирало людскую боль и ненависть, не всегда, конечно, но в жестоком мире слишком долго помнить старые раны не имело смысла.