Ловчий смерти
Шрифт:
– Ну почему же? – усмехнулся Ловчий. – Верю. Как маленький мальчик в волшебной стране. Именно таким я себя сейчас и чувствую. Знаешь, намного легче воспринимать происходящее занимательным сном. Во всяком случае мне так нравится больше.
– Воспринимай как хочешь, – не стала спорить Мара. – Но, пожалуйста, помни только об одном: смерть в твоем сне по-прежнему реальна!
– Об этом я не забываю ни на секунду! – кивнул Сын Карны, обострившимся чутьем ощущая надвигающуюся опасность. – Ты, наверное, удивишься, но за нами кто-то следит…
– Странно! –
– Мы словно поменялись местами. – Вергун положил свои руки на ее плечи и онемение в правом плече неожиданно прошло. – Раньше ты первой ощущала опасность.
– Может, ты ошибаешься?
– Нет. Я лишился лишь части своих былых способностей, но не всех. Оно приближается! Нужно уйти с открытого места.
– Но куда? – Дева Клинка с отчаянием огляделась по сторонам.
– Вот там, кажется, какая-то ниша.
– Вижу!
Они спрятались в тени, протиснувшись в узкий переулок, образованный между двумя причудливо изогнутыми зданиями. Весь переулок блестел, словно облитый застывшей смолой. В далеком, едва различимом тупике мерцал непонятного назначения механизм.
– Уличный уборщик! – бросив взгляд назад, пояснила Мара. – Судя по всему вышедший из строя…
Поначалу ничего не происходило, но, когда Дева Клинка уже решилась покинуть укрытие, Вергун услышал сперва тихий, а затем более отчетливо нарастающий скрежет.
Неприятный звук приближался.
Мара неожиданно побледнела.
– Что?!! – Ловчий заглянул в ее глаза, увидев там страх.
– Я… я оказалась права… я позвала беду, и она услышала меня…
Скрежет заполнил все окружающее пространство, резко врываясь в колодец переулка и тут же отражаясь от его стен, многоголосым эхом уходя вверх, дробясь среди тонких металлических переплетений воздушных мостов и арок.
– Древний сторожевой пес, один из них все-таки выследил нас!
– Ты о чем?!!
– Следовало вернуться и попытаться пройти в город другим путем.
– Как эту штуку уничтожить?
– Это непросто.
– Но возможно.
– Да, ты прав, нужно подумать… – Мара опустилась на корточки, обхватив голову руками. – Думай, дурочка, думай.
Неожиданно нарастающий скрежет прекратился.
Дева Клинка посмотрела на Ловчего снизу вверх, посмотрела совершенно отчаянно.
– Все! Он нашел нас, заблокировав улицу. Теперь мы не сможем отсюда выйти.
Но на этот счет у Сына Карны имелось свое мнение…
6
Вергун осторожно выглянул из-за угла и тут же резко отпрянул назад. Волна жидкого огня растеклась по улице, лизнув маленький переулок. Ловчий успел закрыть собою Мару, чувствуя испепеляющий жар спиною. Когда пламя иссякло, Сын Карны быстро отстегнул пылающий плащ, бросая его себе под ноги.
– Зачем ты это сделал? – Дева Клинка испуганно смотрела на него.
– Сделал что?
– Пытался защитить меня… ведь ты же теперь…
– Смертный! – закончил за нее Вергун. – Ну и что с того?
– Ты можешь погибнуть!
– Я уже погиб много лет назад, когда
– Не делай так больше.
– Ты не можешь мне запретить! Без тебя моя жизнь окончательно лишится смысла. Ты то единственное, что еще держит меня здесь. Все это безумное путешествие я предпринял только ради того, чтобы подольше побыть рядом с тобой. Мне наплевать, что ждет в будущем весь этот мир, главное, чтобы ты была рядом до самого конца.
Глаза Девы Клинка странно заблестели. Она подалась вперед. Теперь ее глаза заполнили весь мир. Мгновение – и их губы соединились.
«Что… что я делаю, – запоздало подумал Ловчий. – Ведь я не должен ее касаться, не должен».
Но почему нет? Кто может ему сейчас запретить? Карна?
Происходило что-то неправильное. Загнанные в угол, подстерегаемые неуязвимым убийцей, замершие на краю… О чем они думали? Не о спасении, не о смерти, они думали друг о друге.
Если спасение и придет, то это будет как в волшебной сказке с наивным концом. Все живы, никто не погиб, враги уничтожены, добро торжествует. Но в жизни, в реальной жизни так не бывает. Потому что обязательно кто-то должен умереть, чтобы жили другие. Но он не герой, чтобы умирать ради кого-то. Единственное существо, ради которого он был готов переступить последнюю черту, прижималось сейчас к нему, ища долгожданной опоры, бегства, обещания… Но он не мог ей ничего обещать, потому что был обречен. Как можно бороться с предназначением? Ведь это бесполезно, ведь бесполезно же…
Весь мир проваливался в черную ненасытную утробу саморазрушения, а они по-прежнему были вместе, наплевав на предназначение, смерть и ту злую силу, которая играла с ними, загоняя в неизбежный угол. Но чудо так и не произошло.
Вергун отстранился, ощущая вкус ее губ даже тогда, когда не касался их. Что же с ним в конце концов происходит? Эти новые чувства… они пугали его. По-настоящему пугали, заставляя вновь и вновь заглядывать в себя. Раньше он относился к Маре как к чему-то привычному, постоянному, естественному, неотъемлемому как продолжение руки. Сейчас же он смог взглянуть на нее по-другому. Взглянуть и не узнать. Кто эта женщина рядом? Почему, когда он на нее смотрит, сердце начинает биться сильнее, отзываясь в висках. Руки отказываются повиноваться, слова застревают в горле, он каменеет, будто проклятие Непостижимой окончательно настигло его. Но то было не проклятие, то было что-то совсем иное…
Она первой сделала шаг. Что же стало причиной? Что он такого ей сказал? В голове пустота, звенящая новая пустота, та, которой не должно быть. Так, наверное, чувствует себя человек, первый раз попробовавший крепкое вино.
Сын Карны был опьянен.
– Со мною что-то происходит… я не могу объяснить… я словно узнаю тебя заново…
– Да? Говори, говори…
– Мне трудно… слова… они не годятся… То, что внутри меня… не могу выразить… описать… прости…
Его вселенная рухнула в тот момент, когда их губы соприкоснулись.