Ловчий желаний
Шрифт:
И только после этого Луч вскочил, готовый продолжать танец смерти… Полторы дюжины тварей, расстрелянных в упор, остывали за спиной. Пацаны сняли ещё пятерых. С десяток новых вылезли из корпуса самолёта и готовились к атаке.
Однако бешеная пляска продолжалась недолго.
Громкое «Ку-ка-реку-у-у!» вновь сотрясло воздух. Снорки мгновенно остановились, синхронно сжались и, хором исторгнув тягучие «Йу-у-у!», кинулись врассыпную. Твари хоть и тупые, но инстинкты выживания бывших человеков сохранили. Сильные организмы позволяют уйти от стаи, а выносливости и скорости им не занимать. Трое же раненых снорков, понимая, что не уйдут далеко,
Хрен с ними! Луч побежал на другой островок безопасности, к основному корпусу. Ребята уже спускались по склону к нему. Добрая половина крыла едва держалась прикрепленной к корпусу и другим концом упиралась в почву. Как по дорожке, Луч по ней зашагал к фюзеляжу самолёта. Крыло заскрипело и начало качаться. Тихо, родимое, тих-хо… Теперь бы на самый верх. Засунув за пояс пистолеты, он взял в руки арматурный прут и нож. Поочерёдно втыкая их в корпус, как заправский альпинист, принялся карабкаться выше и выше. За арматурину не страшно, нож бы выдержал, не сломался…
Сзади что-то страшно громыхнуло. Луч обернулся. Расшатанное крыло, обломав последние «сопли», на которых висело, оторвалось и рухнуло вниз. Тем лучше – по нему курные не поднимутся. Ещё несколько усилий – и вот она, вершина. Сталкер перевел дух. Волна одышки захлестнула лёгкие. Морда, наверное, покраснела от давления. Острая боль в правом боку заставила схватиться за него. Мокро… липко… Итить-колотить!!! Какая-то тварь достала-таки… Добрый кусок комбинезона выше пояса справа был вырван вместе с броне-пластинами на хрен. Четыре глубокие борозды сантиметров по пятнадцать длиной демонстрировали голое мясо. Кровища истекала ручьём. Луч зажал рукой рану… но прекрасно знал он, что этот зажим не спасёт.
– Дядя-а-а!!! Твою мать, лови конец!!!
Услыхав отчаянные крики ребят, он сообразил, что это не глюки его слабеющее тело пробирают, а пацаны третий раз бросали веревку, ожидая содействия.
– Кидай ещё раз! Сейчас!
Тонкий канат в очередной раз просвистел над головой. Луч поймал его и накинул пару петель на стержень арматуры, воткнутой в корпус. Сам, намотав на руку конец, повис по другую сторону «Руслана», в противовес. Канат задёргался. Молодые отчаянно карабкались.
– Бегом, пацаны! Сил нету!
Заорал он из последних сил, когда ощутил, что сознание покидает его, ещё не быстро, но уверенно. И когда уж совсем потемнело в глазах, Луч ощутил сильный рывок. Кто-то схватил его за ворот комбинезона и потянул вверх по облупленной обшивке.
Первая и последняя столица
– До свидания, Георгий Александрович… или правильнее сказать, прощайте?
Невзрачная попутчица задержала в его ладони свою узкую ладошку, резко вскинула лицо и взглянула ему прямо в глаза.
В эту секунду он вдруг понял, что глаза-то её просмотрел, что увидел их лишь сейчас, и они у неё – необычайно красивые… Чёрные, глубокие, обволакивающие, впитывающие взглядом. Поразительно осмысленным и потому невероятно притягательным взглядом… Если их запечатлеть отдельно и обработать фильтрами – получится шедевр для рекламной кампании офтальмологической клиники или оптической фирмы.
И запах у фемины замечательный, если не смотреть на неё, абстрагироваться. Причём явно – естественный, не обезображенный вмешательством химических парфюмов. И как же он его в поезде ухитрился не почуять…
– Лучше скажите… пока, – запнувшись, внезапно охрипшим голосом ответил он. – Хорошее слово, ни к чему не обязывает… но и надежду на встречу оставляет.
– Если оставляет, тогда обязательно встретимся, так или иначе…
Три слова, «так или иначе», почему-то не выходили у него из головы, пока он лавировал по вокзальному лабиринту. Каким-то таким тоном они были сказаны… этаким. И это тёплое прикосновение женских пальчиков…
Однако сошедшему с московского поезда транзитному пассажиру было не до местных достопримечательностей, и он выбросил её из головы, выйдя на привокзальную площадь. Слева высился перестроенный почтамт, здание старинное, но сильно испорченное капитальным ремонтом.
Перед ним рядами расположились многочисленные такси, а прибывший с севера вскинул на одно плечо лямку рюкзака, повесил на другое ремень сумки, повернулся направо и зашагал вдоль здания вокзала к виднеющимся вдалеке электробусам, на конечной остановке набирающим в салоны пассажиров. Налево ему не скоро ходить суждено. До возвращения из этой командировки – точно.
Ключевое слово – транзитный.
Главный вокзал украинской столицы звался Южным Пассажирским по-прежнему, хотя его давно стоило переименовать. Например, в Северный или Восточный. Территория страны, из которой невиданная «катаклизма» выгрызла столь изрядный кусок, чем-то отдалённо напоминала двузубец, к которому снизу приделана маленькая «ручка» – полуостров Крым. Добавить посередине ещё один выступ – и получится нечто, ассоциирующееся с национальным гербом. Но вместо среднего «зуба» – сплошной чёрный промежуток. Зона. Не выступ, а выброс. Или выгрыз.
Столица оказалась в половине восточной, но западная не качала права и не волновалась по этому поводу. Удивительно, как только эта страна не разделилась на два государства или не потеряла независимость! Причин хватало и без неконтролируемого буйства Зоны… А может, наоборот, именно величайшая, унёсшая столько жизней трагедия, потрясшая не только многострадальную Украину, но и весь мир, наконец-то сплотила «украинцев» любой национальности в единый народ. Не до политических свар и междусобойных разборок, когда против людей восстала сама природа!.. Эта же трагедия укрепила, можно сказать, заново возродила былое взаимопонимание двух братских стран, основательно утраченное в нулевые и десятые годы века… Как ни странно, третье восточно-славянское государство в результате этого сближения отдалилось, но по совершенно другой причине, власть в Минске наконец-то выбороли демократические оппозиционеры. Любой политический курс не вечен.
Всё это Николай знал не понаслышке и не из Интернета. Он бывал на родине всех предков по материнской линии. И по делам профессиональным, и просто так, проездом-пролётом. Как сегодня. Из России – в Чёрную Украину, через Украину человеческую… Этот большой индустриальный город чуть больше ста лет назад, в первой трети прошлого века, бывал уже столицей республики. История движется по кругу. И тогда миллионы жизней оборвались насильственно, а неисчислимые материальные ценности утрачены безвозвратно – но в тот раз люди с людьми рубились вусмерть, хотя бы ясно, кто против кого воевал.