Love etc
Шрифт:
Я объяснил, что это как раз и есть причина для того, чтобы не работать, а также неопровержимое оправдание апатии, разлитию черной желчи, меланхолии, называйте это как хотите. Некоторые из нас прибывают в юдоль слез и чувствуют, что Судьба их обделила, другие – предоставляю вам угадать кто – немедленно достают сухой паек, наполняют фляги, проверяют запасы мятного печенья Кендал и шагают по первой подвернувшейся тропе, не ведая куда она ведет, однако убежденные в том, что каким-то образом все «образуется с работой», уверенные в том, что пара брезентовых штанов будет достаточной защитой против землятресения, лесных пожаров и плотоядных хищников.
– У тебя должна быть цель, понимаешь?
– А.
– Что-то, к чему стремиться.
– А.
– Так что это может быть в твоем случае?
Я вздохнул. Как бы перевести рудиментарные волнения художественной натуры на язык Бизнес Плана? Я задумчиво посмотрел в пшеничное сусло Стюарта как смотрят в магический кристалл. Ну что ж, пожалуйста.
– Нобелевская премия, – предположил я.
– Я бы сказал, что тебе до нее еще очень далеко.
Вы не находите, что временами Стюарт действительно попадает в точку? Разбитый и потемневший большой палец левой руки свидетельствует о его более привычных попаданиях, но временами, Стюарт, временами…
Стюарт: Я часто начинаю составлять список. Обычно он начинается так: лжец, паразит, женокрад. Потом обычно следует претенциозный болван. Потом я останавливаюсь. Я не должен позволять Оливеру провоцировать себя, особенно тогда, когда он и не подозревает, что это так. Есть чувства, в которых нет смысла, которые никуда не ведут. И так как они никуда не ведут, они легко выходят из под контроля.
У нас была очень здравая беседа, которую прерывали лишь приступы остроумия Оливера. Я сумел не обращать на это внимания потому что я делаю все ради двух их дочек. И ради Джилл. Так что на самом деле неважно, что Оливер думает или что он скажет. Пока он делает то, что лучше для них.
Оливер будет отвечать за доставку. Приступает в понедельник. Это новая должность, которую я создал специально для него. Возможно, ему придется на время забыть о некоторых своих амбициях, но я считаю, что приличная работа только поможет ему вырасти. Что, в свою очередь, может помочь реализовать другие его амбиции.
Оливер: Давным давно, в королевстве мечты, когда мир был молод и мы тоже были молоды, когда страсти были возвышенными, а сердце перекачивало кровь так, словно нет никакого завтра, когда на краткий миг Стюарт и Оливер почувствовали себя как Роланд и Оливер, так что половина почтового района Лондона оглашалась эхом глухих ударов палицы о нагрудник, вышеупомянутый герой, называемый Оливером, поверил следующую Мысль Дня – , ну вообще-то, поверил ее вам, сказать по правде. А правду надо сказать, даже если вам потребуются зерна горчицы, какой-нибудь острый гарнир и пара умопомрачительных салатов, чтобы проглотить ее. В свое время я поведал вам, что мое предполагаемое разрешение сложившегося imbrolio выглядит так:
Стюарт уходит. Оливер занимает его место. Никто не должен пострадать. Джиллиан и Оливер живут долго и счастливо. Стюарт остается их лучшим другом. Так и должно случиться. Вы считаете шансы высоки? До холки слона?
В то время я понял по вашему выражению лица – скептическому, чтобы не сказать озадаченному, – что вы считаете этот идиллический пейзаж правдоподобен как оперетта. Но разве не оказался я столь же дальновиден, как и святой Симеон Пустынник, восседающий на столбе в Телланиссе? Разве, о маловерные, не произошло все именно так, как я и предсказывал?
Об аскете и отшельнике Симеоне было сказано, что «отчаявшись уйти от мира горизонтально, он попытался уйти от него вертикально». Столб, на котором он обитал, сначала был не выше кормушки для птиц, но с годами он уходил все дальше в небо, пока его вертикальный мобильный дом с площадкой и баллюстрадой не вознесся на высоту шестидесяти футов. И на первый взгляд парадокс его жизни заключался в том, что чем выше он воспарял над terra firma [74] , тем глубже становилась его мудрость, так что ищущие совета и утешения стали приходить в еще больших количествах. Славная притча о мудрости и ее обретении n`est-ce pas [75] ? Лишь удалившись от мира можно как следует его разглядеть. Вне всяких сомнений о башне из слоновой кости столько злословят из-за ее роскошной отделки. Человек оставляет мир, чтобы познать мир. Это путь к знанию.
74
лат. – твердая земля
75
фр. – не так ли?
Au fond [76] , именно поэтому я долгие годы был гибким противником того, что люди, действующие из добрых, отеческих побуждений, называют нормальной работой. А что теперь? Боже ты мой – святой Симеон Водитель Грузовика.
Я сказал Стюарту, что хочу получать наличными. Его явно впечатлило то, что у меня задатки Человека с Бизнес-Планом. Он улыбнулся и протянул руку. Возможно он сказал – «твою лапу, приятель». Может он даже подмигнул мне с ужасным видом заговорщика. Так или иначе, все это заставило меня почувствовать себя франкмасоном. Или, точнее, лицом, пытающимся сойти за франкмасона.
76
фр. – в глубине
12. Хотеть
Стюарт: Нельзя получить, если об этом не просишь.
Как нельзя получить, не пожелав получить.
Еще одно отличие. Когда я был моложе, я получал то, что мне было положено. Казалось, в этом и состоит жизнь. И где-то подсознательно я считал, что существует некая система высшей справедливости. Но ее нет. Или если и есть, то не для таких, как я. И возможно не для таких, как вы. Если мы получаем лишь то, что нам причитается, то мы получаем немного, ведь так?
И все дело в том, чего ты хочешь, разве нет? Когда я был моложе, я притворялся, что хочу, или действительно думал, что хочу, множество вещей, просто потому, что этого же хотели другие. Я не утверждаю, что стал старше и мудрее – ну хорошо, лишь чуть-чуть, – но сейчас я знаю, чего хочу и не теряю времени на то, чего я не хочу.
И если вы отвечаете за себя, то не стоит переживать по поводу того, что кто-то еще чего-то хочет. Потому что это тоже отнимает много времени.
Элли: Стюарт не похож на шалашника. Извините, не могу удержаться от смеха, когда я это говорю.
Я спросила его: «Где ты ее повесишь?»
Он переспросил: «Повешу что?»
– Картину.
– Какую картину?
Я посмотрела на него, не веря собственным ушам.
– Ту, что я принесла тебе на прошлой неделе, ту, за которую ты расплатился со мной наличными.
– Ах, эту. Вряд ли я ее повешу.
Он понял, что я жду какого-то объяснения и наконец сказал так:
– Как ты заметила, я не очень похож на шалашника. Если хочешь, можешь взять ее себе.
– Картину? Нет. Это полное барахло.