Ловец облаков
Шрифт:
Это все кажется понятно, даже как будто знакомо… застряло в каких-то темных невнятных глубинах и вот высвобождается. Но не задерживаться же там. Поискать лучше сразу дальше. «Двуногие узконосые приматы»… Это про кого?.. «Культура межполовых отношений»… да, вот что-то похожее на библиографию. «Ритуальные обряды и действа разных времен и народов с использованием органов из искусственных материалов и членов жертвенных животных». «Храмовое обслуживание мужчин и женщин». «Аскетическое самоистязание и мазохизм». «Рыцарское служение идеальной возлюбленной и право насильственной первой ночи». «Способы соблазна и привораживания (воздействие вербальное, энергетическое, химическое)». «Знаковые системы бесконтактного телесного общения (пальцы, руки, ноги, бедра, живот, язык, губы, глаза, ресницы)». «Процедура
Нет, нет, нет. Как будто издевательски заводит все время совсем не туда. Искал ведь не это… если бы можно было несомненно и определенно выразить, что. В мозгу лишь прибавляется мешанины. «Способы удовлетворения потребностей и желаний». Ну-ка, ну-ка?..
«Внимание! Предлагаемые для демонстрации органы, мужские и женские, вы можете заказать по указанному здесь адресу. К вашим услугам на выбор любые размеры и формы, приспособления и украшения с учетом вкусов и склонностей, включая естественные. Для постоянных пользователей скидка. Не имеющие опыта могут получить предварительную консультацию».
Рекламу, что ли, в программу протаскивают? Ну хоть бы консультацию!
— Задавайте вопрос.
— Но если я даже не знаю, как спрашивать? Не могу передать словами, что это было и что я хочу испытать опять? Да, это было прекрасно, это было необыкновенно, но как пережить это снова?
— А вы не пробовали водяную струю?
— Не понимаю.
— Один из самых простых способов. Можно использовать простой душ в ванной. На некоторых действует безотказно. Хотя, имейте в виду, эффект зависит от правильно подобранной температуры. Очень важно также найти наилучшую позу.
— Не понимаю?
— Чего тут не понимать? Азбучное условие: для полноценного удовольствия надо доступным способом обеспечить прилив крови к области малого таза. Вы пробовали позу тачки?
— Чего? Я еще не вполне усвоил термины, извините. Может, мы говорим о разных вещах?
— Возможно, возникла ошибка. Пардон. Вы он или она?
— Он.
— Что ж вы не уточнили сразу? Грамматическое недоразумение. Переключаем. Спрашивайте.
— Да, вы мне напомнили. Со мной была она, вот что мне показалось чудом. Именно ее я хотел найти, о ней спросить.
— Ввести приметы, описания можете?
— Не уверен. Все, что я скажу, будет неточно, неправильно. Она смеялась над моими стихами.
— Ну ка, ну ка!
— Взгляд ее зелен, голос лилов Лунным светом светится кожа На губах расцветают розы. И тело ее как молитва.— Ну, это явно не то, ни с чем не сопоставляется. Рост, цвет волос, талия, грудь, бедра?
— Чьи это пальцы чья грудь, Чей язык чьи теплые губы? Чья это бьется жилка На кончиках пальцев на коже, На нежной как песня ложбинке? Мое сердце бьется в твоей груди Или твое в моей?Есть вещи, которые понять — плевое дело. Множество невидимых глазу пылинок движется одновременно в разные стороны: можно проследить в отдельности каждую, можно математически вывести предсказуемую кривую для всех вместе. Нетрудно объяснить категорический императив и мозговую усталость, частоту биения пульса, общественное поведение муравьев, механизм инстинктов, химию страстей и психических болезней. Разбираешь на составляющие парадоксы иррациональной логики, вникаешь в устройство бесконечно малых частиц и астрономической Вселенной — щелкаешь, как семечки, отплевываешь шелуху. Для меня простейшая азбука — работа воспринимающих датчиков и проводящих волокон, я преобразую набор сигналов во множество неудобочитаемых, но мне без труда понятных значков, замысловатые линии, хитроумные игры, с путешествиями, разгадыванием детективных загадок и сражениями, где, конечно
Но что происходит с простотой понимания, когда среди цветущего луга возникают вдруг легкие голоса, смех без значенья, как пение птиц, как порхание мотыльков? Нежно холмится округлостями гладко вспаханная, оживающая земля — и все это наполнено мыслью о ней. Шевелятся, поднимаются травы, наполняется напряженным гудением разогретый воздух, над цветами трепещут разноцветные запахи. В сердцевине цветка урчит, копошится мохнатый, поглощенный своим занятием шмель, брюшко его подрагивает в самозабвенной истоме, он сосет одному ему предназначенную сладость. Сладость слюны на кончике языка. Дрогнула насмешливо ресница — не более чем ресница, она прошла мимо, взглянув лишь искоса — какая же сила вдруг потянула за ней? Впору сказать о себе: ты стал сам не свой — ведь знаешь, что никакие формулы совершенства, красоты и ума тут ни при чем — и что же это значило: сам не свой?
— Ты на кого все оглядываешься? Потерял кого? Тут никого нет, кроме меня. И не выискивай, а то у меня нарвешься.
— Да, только ты… Разве я оглядываюсь? Если я кого-то потерял, то, может быть, в самом деле себя. Я чего-то не понимаю. Может, ты объяснишь. Что значит это странное состояние — как будто я до сих пор не существовал, понимаешь? По-настоящему не существовал. Не ощущал себя. И вот возникаю, оживаю снова и снова.
— Ну, я бы назвала это попроще. Сказать? Дай ушко… Да ты что, до сих пор стеснительный, что ли?.. Ну обсмеешься! Хотя слова умеешь находить действительно необычные. Лучше моих, мне нравится.
— Нет, я главного не могу объяснить. С тех пор как появилась ты, мне иногда кажется, что даже мысли свои я вывожу… или, лучше сказать, порождаю не совсем сам. Я не могу считать их совсем своими, вот в чем недоумение. Раньше такого не было, сами по себе они не могли бы возникнуть. Откуда?
— Дурачок! Не надо себя так недооценивать. Я то тебе цену знаю. Ты меня восхищаешь. Иди лучше сюда… ну, не так, поближе.
— Подожди, подожди… надо все таки что-то решить. Это ведь на самом деле не так просто — подтверждать свое существование. Не получается прежнего простого спокойствия, это иногда мучительно… Такие возникают сомнения, мысли. Сплошное посрамление математики: пока ты один, тебя, оказывается, не хватает для целого, когда вас двое, каждый в отдельности оказывается больше, чем один. Может, так называемому мозгу прежде не полагалось чего-то знать? Мир внутри него так велик и разнообразен, но разве можно представить мысль, которая выходит за пределы этого мозга и включает в себя сам мозг? Начинаешь думать: может, это входило в чей то неизвестный тебе замысел? Ты для этого кому то на самом деле и был нужен — как инструмент, что ли? Как модель. Чтобы испробовать, приоткрывать, объяснять что-то, другим способом недоступное?..
— Ну, ты меня так совсем достанешь. Утихомирься же, успокойся. Хватит. Говоришь, я с тобой, — кого же тебе еще нужно? Если до чего еще не дошел, дойдешь. Сам дойдешь. При твоих-то способностях. А нужно будет, я подведу, направлю. Вот так хорошо? Тебе надо просто отдохнуть, подкрепиться. Хочешь яблочка?
Если вы сочтете это за бунт — что я могу возразить? Таиться от вас бесполезно, я знаю. Но раз такие мысли возникают независимо от желания — есть ли способ их подавить, отменить? Ничего не поделаешь. Утраченной простоты не вернуть, оглядывайся, не оглядывайся. Ее ведь тоже не я придумал — кого винить? Что вообще значит винить или благодарить, если и это все заложено было в программу, мне до конца недоступную? Даже сомнение в том, что существуете вы? Вы, вы, не считайте это за оговорку, от мыслей действительно не откажешься, что крутить? В своем существовании я теперь не могу сомневаться. Она не даст, вот ведь как. Может быть, мне — мне — понадобилось вас вообразить, сконструировать внутри ограниченного ума, чтобы объяснить иначе необъяснимое? Как, скажем, нужно бывает ввести мнимую величину, что бы найти решение — а потом за ненадобностью ее от бросить…