Ловец орлов
Шрифт:
— Не все ли равно — молод я или стар! — воскликнул я. — Руки у меня сильные. Я знаю, что могу схватить орла, затащить его в ловушку и задушить.
— И ты, конечно, не боишься ни острого клюва, ни когтей, — насмешливо проговорила бабушка. — Быть может, кто-нибудь открыл тебе тайну и научил ловить орлов?
— Знаешь ли, сынок, клюв и когти орла убивают, так же как жало гремучей змеи, — сказала моя мать. — Если орел расцарапает ловцу руку, рука чернеет, и человек умирает. Даже из жрецов Солнца очень немногие становятся ловцами орлов. Они боятся черной смерти.
— А я не боюсь! Я научусь ловить орлов, — заявил я. — Да, да, я буду ловцом!
Мать засмеялась, а бабушка нахмурилась и проворчала:
— Перестань трещать, как сорока.
Съев кусок мяса, который поджарила для меня мать, я завернулся в одеяло и вышел из вигвама. Спустилась ночь; во всех вигвамах большого лагеря горели костры, а у костров ужинали мои соплеменники. Прислушиваясь к их веселому смеху, я говорил себе, что тоже хочу быть веселым и счастливым.
Как бы ни бранила меня бабушка, я не откажусь от принятого решения и не сверну с намеченного пути. Я обойду всех ловцов священных птиц, а они научат меня ловить орлов.
Ярко светила луна. Издали я увидел трех мальчиков, моих друзей, направлявшихся к нашему вигваму. Должно быть, они затеяли какую-нибудь игру и пришли звать меня. Я спрятался в тени, а когда они вошли в вигвам, потихоньку убежал. Осторожно прокрался я через лагерь к вигваму Одинокого Человека. Как билось у меня сердце, когда я отодвинул занавеску у входа и подошел к костру! Здесь я остановился как вкопанный и нервно стал теребить бахрому моей одежды. Я надеялся увидеть ловца орлов в кругу его семьи, но мне не повезло: случайно я попал на собрание старшин и воинов. Они сидели по правую и левую его руку, а у входа разместились его жены. Когда я вошел, Одинокий Человек что-то рассказывал своим гостям. Увидев меня, он спросил:
— Что тебе нужно, сын мой?
— Ничего… ничего… я просто так зашел… — пробормотал я, думая, что меня прогонят.
Но он сказал ласково:
— Садись, если найдешь свободное местечко.
Эти слова ободрили меня. Свободное место нашлось подле младшей его жены, сидевшей у самого входа. Когда я опустился рядом с ней на мягкие шкуры, она улыбнулась мне и сказала:
— Кайи! Маленькая Выдра, у тебя славная мать, а ты добрый сын. Я горжусь тем, что ты сидишь подле меня. Но недалеко то время, когда ты будешь сидеть вон там!
И она указала мне на ложе из звериных шкур по правую руку от ловца орлов. Сейчас это почетное место занимали два великих воина.
Маленькой Выдрой назвал меня жрец Солнца, когда я родился. Как и все мои сверстники, я очень хотел поскорее совершить какой-нибудь великий подвиг и заслужить новое имя — имя воина.
— Когда мальчик вошел, я вам рассказывал о том, как на восходе солнца поймал орла, — заговорил Одинокий Человек, окинув взглядом своих гостей. — Слушайте что было дальше. Я взял свежий кусок печенки и вложил его в бок чучелу волка, который служил приманкой для орлов. Палки, заменявшие крышу ловушки, я разбросал, когда боролся с орлом. Быстро сделал я новый настил, а затем улегся на дне ловушки и стал ждать следующего орла. Все выше поднималось солнце, а орел не прилетал. Долго бормотал я все известные мне заклинания. Наконец, когда солнце стало спускаться к западу, я увидел орла, парившего высоко в синеве. Я боялся, что он никогда не спустится к ловушке, и снова стал твердить заклинания. Вдруг он стал опускаться, быстрый как стрела; крылья его с шумом рассекали воздух. О, как забилось у меня сердце! Опустился он так низко, что я мог разглядеть его блестящие глаза. Но случилось то, чего я не ждал: орел взмахнул крыльями, полетел на юг и скрылся из виду. Никакими заклинаниями не удалось мне его вернуть. Я ничего не понимал. Наконец, я отказался от дальнейших попыток. Разбросав палки, поддерживавшие настил из ветвей над моей головой, я встал, выпрямился во весь рост и… увидел трех больших волков, которые лежали шагах в десяти от ловушки. Они вскочили, уставились на меня, потом повернулись и помчались по склону горы. О, как я на них сердился! Конечно, они лежали тут целый день и спугнули орла. Как странно, что эти волки пришли и улеглись так близко от ловушки!
— А мне это не кажется странным, — сказал один из гостей. — Их привлек запах печенки, которую ты вложил в чучело волка. Но они почуяли также и твой запах; вот почему они боялись подойти и ждали ночи. Они хотели подкрасться в темноте и утащить печенку.
Все присутствующие с ним согласились. Одинокий Человек набил вторую трубку, закурил ее и передал соседу. Разговор зашел об охоте, но я ничего не слышал. Я сидел неподвижно, погруженный в свои мысли. Словно во сне, видел я, что гости докурили трубку, а Одинокий Человек набил ее в третий раз, и снова пошла она по кругу. Наконец, хозяин выбил из нее пепел и отпустил своих гостей.
Гуськом прошли они мимо меня, а когда опустилась за ними занавеска, жены и дети Одинокого Человека стали ложиться спать. А я сидел, не шевелясь, и боялся задать вопрос, который вертелся у меня на языке.
Одинокий Человек искоса на меня посматривал и, наконец, сказал:
— Ты хочешь спросить меня о чем-то, сын мой?
— Да! Да! — воскликнул я. — Что мне делать, чтобы стать ловцом орлов? Научи меня заманивать птиц из далекой синевы!
— Киаи-йо! Мальчишка, кажется, сошел с ума, — проворчала старшая жена Одинокого Человека.
Я и раньше ее не любил, а теперь, когда она стала смеяться надо мной, я ее возненавидел.
Но Одинокий Человек ласково мне улыбнулся и ответил:
— Сын мой, я не могу исполнить твою просьбу. Солнце сделало меня ловцом орлов, и никому не открою я тайны. Мы не смеем говорить о том, что открывается нам в сновидениях. Неужели ты этого не знал?
— Знал, знал… Но я надеялся, что быть может… быть может…
Я умолк, вскочил и выбежал из вигвама. В ушах моих звенел насмешливый хохот старшей жены. Я побежал домой, ворвался в наш вигвам и упал ничком на постель из звериных шкур. С трудом я удерживался от слез.
— Что с тобой? — встревожилась мать.
— Я сказал Одинокому Человеку, что хочу быть ловцом орлов, и просил его научить меня, а его старшая жена назвала меня сумасшедшим… смеялась надо мной, — ответил я.
— Да ты и в самом деле сумасшедший! — воскликнула бабушка. — Неужели ты думал, что жрец Солнца откроет тебе свою тайну?
— Он мог бы мне сказать, что он делает там, в ловушке, на вершине горы…
— О, почему ты всегда бранишь его, всегда на него сердишься? — вмешалась мать. — Или ты ненавидишь своего внука?
— Я его браню, потому что хочу ему добра. Должна же я ему объяснить, что хорошо, а что плохо! — резко ответила бабушка.
— Да, но зачем ты кричишь на него так, что во всем лагере слышно?
Не знаю, чем кончился этот разговор. Я встал, вышел из вигвама и направился в ту часть лагеря, где жили семьи клана Сражается Один.
Подойдя к вигваму одного старого жреца Солнца, я остановился и прислушался.
В вигваме было тихо. Я откинул занавеску и вошел. Старик был один со своей женой. Видел он очень плохо и не узнал меня. Жена его назвала мое имя: тогда он велел мне сесть по левую его руку, а затем, казалось, забыл о моем присутствии. Он что-то бормотал себе под нос и не спускал глаз с костра. Когда я с ним заговорил, он вздрогнул и словно проснулся.