Шрифт:
Я неслась по ночным улицам, в давя в пол педаль газа, свет фонарей освещал мне путь, но я не замечала ничего кроме узкой полоски дороги, вырисовывающейся у меня перед глазами. Прикуренная сигарета тлела между пальцев, так и не коснувшись моих губ, я неслась, сама не знаю куда, просто не думая в этот момент ни о чем, летела так, даже свист стоял в ушах, в вакуумное оцепенение погружала музыка, спокойная, тревожная. В голове не было ни одной мысли, только скорость, которая рвалась изнутри и передавалась машине, которая понимала, что сейчас только и требовалось, что лететь только вперед, молча, не возражая, не предупреждая об опасности. Вдруг, мимо промелькнули огни встречной машины, но я даже не сразу поняла, что не одна, что несусь на всех парусах, что рядом есть еще кто-то, кто может ехать с такой же скоростью или с такими же мыслями. Но не было страшно,
Вдруг меня вырвал из мыслей протяжный сигнал надвигавшегося на меня КАМАЗа, я успела увернуться, притормозив у обочины. Не моргая, долго смотрела на руки, вцепившиеся в руль автомобиля, еле отодрав их, еще долго рассматривала, словно не узнавала, никак не могла себя заставить убедиться, что это мои, а не чьи-либо чужие руки. Я только что спасла себя от неминуемой смерти, хотя пару минут назад, была уверена в своем самоубийстве. Но что это было, сон или приступ помешательства. Не знаю, но и не стала загонять себя в новые мысли. Голова была пуста, мне не хотелось не о чем думать, обычно в моей голове роятся почти одни и те же мысли, но сейчас, когда начинаю вновь их прокручивать в голове, они лишь вызывают щемящее чувство. Поэтому просто выключив радио, я ехала просто с одной целью, добраться до точки назначения. Через какое-то время повалил снег белыми огромными хлопьями, и так было здорово, что мне стало легче. Стало легче оттого, что на душе заиграла «улыбка», не тяжелое молчание мыслей в моей голове, а так для меня недоступное умиротворение. Початая бутылка вина, на переднем сиденье, рядом с ней валялся сотовый телефон, который вдруг зазвонил. Обычно он редко принимал звонки, я пресекла все попытки звонить мне без малейшего повода.
– Да? – спросила я, отвечая на незнакомый номер.
– Мне так плохо,– раздался вроде знакомый голос.
–Это кто?
–Ну, это я, Маша,– сквозь слезы пропищала девушка.
–Что случилось?– сухо спросила я, раздражаясь уже от одного голоса, т.к. знала ее очень давно, понимая, что Машу бросил очередной мужик.
–Он козел… козел, сказал, что не любит и ушел к другой… Что, что мне делать?
–Повеситься, – и бросила трубку, кинув телефон на пассажирское сиденье.
После нескольких минут на дисплее высветился тот же номер, но трубку я уже не брала, раздражаясь все больше и больше. Выслушивать чьи-либо «сопли» я уже больше не могла. Чаша терпения просто уже выплескивалась через края. В моей жизни наступил момент, когда я стала социопатом, и вдруг, как черти из преисподней начали появляться бывшие знакомые, друзья, с упреками, что я не оказываю им радушного внимания, не встречаю их с распростертыми объятиями, чтоб им легче было распять меня. Я должна же радоваться, что они снизошли до меня, вспомнили, на кого можно вылить своим проблемы, как ушат с грязью. В эти моменты меня накрывает такое бешенство, все превращается в прах, что попадает мне в руки, на что можно пустить свою агрессию. Как точно становится выражение, когда ты чего-то расхотел или выбросил из головы, оно нарисуется у тебя перед глазами, что не сотрешь. Когда я вычеркнула всех знакомых, которых и так в принципе было по пальцам пересчитать, они снова пытаются напомнить о своем существовании, вылезая из каждой щели. Не хочешь, чтобы тебе врали, не задавай лишних вопросов, но им же нужно знать, почему я не предлагаю им всю себя без остатка. После гибели друга, мир вместе с ним рухнул и ушел из-под ног. Без него я стала как человек без кожи, и сколько бы не проходило времени, эта боль не утихала, я все время мысленно вызывала его из моей памяти, лишь бы не остаться одной с этой болью.
Снова в тишине раздался звонок. Наконец я подъехала
–Да?– усталость вызванная депрессией давала о себе знать.
–Что с голосом?
– Что тебе нужно?
–Нужно поговорить, у меня есть для тебя небольшая работа.
–Хорошо, что за работа?
–Приедешь в понедельник, обсудим у меня, в 10.
–Да, пока.
–Пока.
Это был Пашка, знакомый, адекватный человек, который звонил по делу, с ним можно было говорить прямо, не подбирая слов и интонации, поэтому наша дружба длилась уже много лет.
Выгрузив сумки из машины, я направилась по заснеженному двору к дому. Погода стояла замечательная, небольшой мороз и солнце, и тишина, умиротворяющая, что улыбка невольно появилась на моем лице.
–Привет бабуль, выгружай сумки.
–Чего ты там привезла, у нас и так все есть.
–Ну, значит, еще будет, чтоб зря по морозу не топать.
–Раздевайся, есть садись, я щи вкусные сготовила, горячие.
–Пойдет, наливай.
–Как дела?
–Нормально, как сама?
–Да ничего, ты надолго?
–Нет, в Понедельник рано поеду в город.
–Как, я думала, ты хоть недельку побудешь.
–Извини, не могу, дела.
–Ну да, что здесь делать со мной, скучно.
–Лучше здесь с тобой скучать, чем там, «веселиться». Да знакомый предложил работу, поеду на месте обсудим, что там.
–Работа это хорошо, поезжай тогда конечно, без работы в наше время сейчас нельзя, тем более, если хорошее место.
Я знала, она поймет, когда дело касается моего благополучия, обида уходит сразу на второй план. Выходные пролетели как по щелчку, незаметно. Бабуля вязала очередную пару носков для многочисленного семейства, я рассказывала о том, что происходит дома, на работе.
Рано утром выехала в город снабженная пирожками и молоком. В холодильнике конечно у меня «повесилась мышь», но и тащить с собой пищеблок мне не особо хотелось, но не согласиться было нельзя. На улице была слякоть, от снега почти не осталось и следа. Серое небо низко нависало над землей, казалось еще чуть-чуть и оно рухнет. Раздавливая все под своей тяжестью. Идеальная погода посещает наш город редко, это бывает в конце весны, либо в начале осени. Бросить бы все, и уехать к морю или океану, наслаждаться свободой, которую тебе дает в этот миг окружающий мир и ты в этот момент бесконечность. Но сейчас мне до этого так далеко, дальше, чем до Шанхая, так что, надавив посильнее на педаль газа, помчалась по направлению в город. Где ждет «городской рай», а точнее джунгли, которые хочется сравнять с землей, вместе с его обитателями.
На улице потеплело, но серость вокруг приводила к депрессии. Поднявшись в офис на 13 этаже, в приемной меня встречала девица в плотно облегающей юбке молочного цвета, подчеркивающей ее достоинства. Кремовая блузка с глубоким декольте. Ухоженная, молодая женщина, без особо каких-либо умственных способностей, да и зачем ей было сильно напрягать свой мозг. Достаточно было передать информацию, отвлечь посетителей на себя, ну и провести ночь для разрядки с начальником. Павла это вполне устраивало, большие требования он к ней и не предъявлял.
–Марина, Павел Романович у себя?
–Нет, Евгения, его пока нет, могу предложить Вам кофе.
В принципе я не была удивлена его отсутствием, пунктуальность и Пашка были не совместимы, даже на свои похороны он заставит ждать людей, приехав в гробу с девочками и музыкой.
Через минут сорок, наконец, завалился Павел, в помятой светлой рубашке, застегнутой на несколько пуговиц, брюки, все в нитках. Вид его говорил, что он спал, не раздеваясь у кого-то из друзей на диване.
–А вот и я, соскучились девочки?
Марина вся просияла и уткнулась в монитор компьютера, создавая вид работающего человека, мой надменный взгляд не говорил ничего. Молча встав, я прошла в его кабинет, и, упав в кресло, посмотрела в окно. Серое небо, дым из заводских труб, голые деревья, приближалась городская весна, со всей своей унылостью и грязью. Так в этот момент хотелось солнца, которое бы вырвало из этого грустного состояния, но оно так и не появилось в течение дня. Я никак не могла оторвать взгляда от этого мерзкого пейзажа, знакомого, но я в нем растворялась, терялась, серые мысли в серой погоде, как недостающая часть пазла. Павел что-то болтал, я включилась в реальность только когда он сев не стол, вертя бокал виски в руках, посмотрел на меня. Отведя взгляд от окна, я посмотрела на него, ожидая продолжение, но он молчал, продолжая смотреть на меня.