Ловелас и скромница
Шрифт:
Обмениваясь колкостями, они не отрывали взгляда друг от друга, и у Шарлотты радостно забилось сердце, когда она прочла в его глазах истинные чувства, скрывающиеся под внешней насмешливостью.
— Кроме меня, разумеется, — мягко вставил его светлость, намекая на свой высокий, как у Бена, рост.
Бен и его отец сразу записались и бальную карточку Шарлотты, которая радостно рассмеялась.
— Когда я в последний раз появилась на танцах, большинство молодых джентльменов попрятались, — весело заметила она.
— Глупцы! —
— А я всегда знал, что со временем вы станете такой высокой и гибкой девушкой, — с ободряющей улыбкой сказал маркиз и обернулся, чтобы поздороваться с гостями, которых Шарлотта никак не ожидала увидеть. — Ваши светлости, — сказал он, когда все повернулись к герцогу и герцогине Девингхем. — Полагаю, вы еще не знакомы с моим сыном и невесткой, не так ли?
Дед и бабка Шарлотты смутились под пристальным взглядом его светлости, будто внезапно обнаружили, что их дорогие бальные наряды не очень им подходят.
— Это не совсем тот брак, какого мы желали, — сухо заявил лорду Пемберли ее дед, даже не глядя на Шарлотту и ее мужа.
— Нет, конечно, ибо тот брак был бы истинным несчастьем, — искренне согласился он и перевел холодный взгляд на герцогиню, которая покраснела еще больше.
Шарлотта скрыла довольную улыбку, потому что впервые она не испытывала к своему деду и бабке ничего, кроме жалости, ведь они никогда не знали любви, отказавшись от нее в пользу чванливой гордости.
— Если ваша невестка пожелает нас навестить, мы принимаем каждую среду в обычное время, — заставила себя выговорить герцогиня.
Не желая сообщать родственникам, что она уже приглашена на среду, Шарлотта положила руку на локоть мужа, давая понять, что она никогда не позволит себе посетить дом, в который его не пригласили.
— Сын маркиза Пемберли также застанет нас дома, — вынужден был сказать герцог под прикованными к нему взглядами.
Самые любопытные гости напряженно прислушивались к диалогу, в надежде стать свидетелями публичного разрыва герцога с единственной внучкой.
— Он счастлив это слышать! — с сарказмом ответил Бен и сделал вид, что не чувствует, как Шарлотта незаметно толкнула его ногой, хотя оба выглядели безмятежными, как пара лебедей, скользящих по глади озера.
— В другие дни я, естественно, присутствую при дворе ее величества, — без всякой надобности наполнила герцогиня, и, наконец, супружеская чета устремилась искать более предсказуемых собеседников.
— Ужасные люди! — шепнула Шарлотте леди Рис, когда наконец освободилась от обязанностей хозяйки вечера. — Но пришлось их пригласить.
— Вероятно, — тихо ответила Шарлотта. — Но я рада сказать, что они мне стали совершенно безразличны.
— Я тоже за вас рада. Но, Шарлотта, взгляните на лорда Пемберли! Я не видела более гордого отца!
Шарлотта обернулась,
— Опять строишь планы, дорогая? — спросил Бен, идя с женой в центр зала, чтобы открыть бал.
— А разве я когда-нибудь их строила? — с притворным возмущением спросила она.
— К сожалению, нет, иначе мы были бы женаты уже два года, — насмешливо выговорил он ей во время вальса, о котором так мечтала ранее мисс Уэллс.
— Потребовалось избить тебя до потери сознания и запереть потом в подвале, где тебе грозила смерть, чтобы ты занялся со мной любовью, не говоря уже о том, чтобы попросил меня выйти за тебя замуж.
— А может, мне настолько приятно быть твоим мужем, что я жалею о своем упрямстве, — ворчливо признался он. — Целых два года потрачено впустую, мы могли стать счастливыми гораздо раньше!
— Значит, ты счастлив? — грустно спросила она, забыв о своем намерении никогда не просить от него больше того, что он может ей дать.
— Совершенно, блаженно счастлив! — горячо воскликнул он и, помолчав, добавил: — Во всяком случае, я был бы счастлив, если бы думал, что ты тоже можешь быть счастливой со мной.
— Я могла бы, — осторожно сказала она.
— Тогда, может быть, ты скажешь мне, как это сделать? Мне хочется как можно скорее сделать тебя счастливой!
Танец окончился, и она с мольбой посмотрела на него:
— Бен, не заставляй меня говорить это!
Он привлек ее к себе, хотя музыка умолкла.
Вокруг царила суета множества гостей, но Шарлотта и Бен никого не замечали, прикованные взглядом друг к другу. Она взяла с подноса бокал с шампанским и позволила мужу увлечь себя в укромный уголок зала, так похожий на тот, в котором она сидела на балу у леди Уинтергрин.
— Тогда я сам это скажу. Я люблю тебя, Шарлотта! — Искренний, нежный взгляд его серых глаз не оставлял места для сомнений. — Я понял это раньше, чем эти подлые негодяи напали на тебя и потащили прочь.
— Тогда почему ты об этом не говорил, противный упрямец? — Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы понять, что это не сон.
— Потому что поклялся свое матери, что никогда никого не буду любить, что не будет детей, чтобы они не видели, как я мучаюсь от любви к женщине, которая ушла бы от меня, даже не оглянувшись.