Лови момент
Шрифт:
Я удивлённо посмотрел на мужчину.
– Так быстро? За какие заслуги такой подарок и за что так наказывают новичков?
– Иди уже, – рассмеялся мужчина. – Она прийти скоро должна, дождитесь её и введите в курс дела, ладно?
– Без проблем.
Пройдя мимо глупо улыбающийся Риточки, которая скоро, наверное, голышом будет сидеть в приёмной, я направился в студию, где уже должна была собраться моя группа. И не ошибся. Стоило только подойти к двери, я услышал весёлое щебетание Юли и грохочущий смех Жени. Затем к ним присоединились
Распахнув дверь, я обвёл взглядом разом замолчавших ребят.
– Ну, чего замолчали? Меня обсуждали?
– Кири-и-л, – с улыбкой протянула Юля, поднимаясь с дивана. – Ты вернулся!
– Не вижу радости на ваших лицах, – я цепким взглядом осмотрел каждого из них. – Где плакаты с надписями «добро пожаловать, Кирилл»? Где предводитель вашей шайки-лейки?
– А не ты разве предводитель так называемой шайки?
Позади меня раздался хриплый голос, за которым последовал наглый толчок в спину. Я обречённо закрыл глаза. За годы работы с ним я по одному звуку мог с точностью до девяноста девяти процентов распознать в каком состоянии находился солист. Сейчас Белинский был с хорошего такого похмелья, а, возможно, ещё даже и не успел полностью протрезветь.
Повернувшись к нему, я нахмурился. Помятый, волосы торчком, глаза за очками спрятал. Звезда, мать его.
– Что за вид?
– А с каких пор у нас дресс-код? – огрызнулся Богдан, плюхаясь на диван рядом с Семёном. – Тогда твоё загорелое довольное личико тоже не вписывается.
Шумно выдохнув через нос, я приказал себе успокоиться. Тише, Кирилл, дышим, и все пальцы в этой комнате останутся целыми.
– Ладно, лучше расскажите мне, что я пропустил? – я сел в кресло напротив Юли, чтобы раздражающий вид солиста не отсвечивал, выводя из равновесия. – Признавайтесь сразу, где наследили.
– Ну чего сразу наследили? – пробасил Женя.
– Да, правда, мы были послушными мальчиками и девочками, – пропела Юля, мило хлопая ресницами.
Они реально думали, что я им поверю? Я слишком хорошо знаю эту четвёрку, а особенно одного из них.
– Боитесь, что папочка отшлёпает вас? – фыркнул Богдан откуда-то из глубины дивана.
– Тебя бы точно не помешало отшлёпать, Белый, – укоризненно проговорил Семён.
– Моралисты хреновы, – пробормотал Белинский.
– Я всё ещё жду, – снова напомнил я о себе.
– Да нет, правда, всё было нормально, – сказал Женя, но, наткнувшись на мой пристальный взгляд, он поправил себя, – ну почти всё. В пределах разумного, в общем.
– Окей, я вас понял. Покрываете его, хвалю. Значит, дружные, настоящая команда. Но зря думаете, что я не узнаю.
– Конечно, тебе же так нравится ковыряться в мусоре и говне, – презрительно бросил Белинский.
– Смотрю, тебе тоже это доставляет удовольствие, – не остался я в долгу. – Ты посмотри вообще на кого ты похож? Нормальный ты себе имидж создаёшь, ничего не скажешь.
– Да срал я на
– Заметно.
В последнее время Богдан всё больше напоминал пороховую бочку, которая могла вспыхнуть ярким пламенем в любой момент. Скверный характер и психическое состояние усугублялось и той дрянью, на которую он подсел. То улыбался без причины, то впадал в депрессии и не выходил из квартиры, то рычал на всех как дворовой пёс. Ему, как и мне, было противопоказано время наедине с собой и безделье, поэтому он не мог усидеть на месте. Как сейчас.
Подорвавшись с дивана, он направился к выходу из комнаты отдыха, но дверь перед его носом распахнулась, впуская в помещение Толмачева. Следом за ним прошмыгнула тонкая девичья фигурка, прячась за грузной фигурой главного.
– Все в сборе? Отлично, – он подозрительно посмотрел на застывшего Богдана. – А ты чего подскочил? Куда собрался?
– Никуда, – буркнул он, возвращаясь на диван. Сложив руки на груди, он хмуро уставился перед собой.
Взрослый парень, а ведёт себя как маленький ребёнок. И если честно я уже давно перестал понимать его, хотя и не оставлял попыток разобраться в ситуации. Он изменился как будто в один миг, в его поведении появились странные закидоны, так ещё и на наркотики подсел.
Стоило дать хоть намёк, что ты хочешь помочь ему или сочувствуешь, он словно специально уходил в себя ещё глубже, огрызался и пытался куснуть за больное.
– В общем, я хочу вас кое с кем познакомить, – Толмачёв повернулся, делая шаг в сторону.
Сначала я подумал, что мне кажется и я уже готов во всех девушках видеть её черты. Я едва удержал себя от того, чтобы потереть глаза. Хотел окончательно убедиться – это не обман зрения и глаза меня ещё не подводят. Но нет, прямо напротив меня стояла реальная Алиса, расправив плечи и мило улыбаясь.
Алиса быстрым взглядом скользнула по лицам Семёна и Богдана, затем мазнула по мне, перевела взгляд на Юлю. И тут её глаза ошарашенно расширились и она снова уставилась на меня.
Да, понимаю тебя, я удивлён не меньше. С каких это пор Сибирь перекочевала в Москву?
– Это Алиса, прошу любить и жаловать, – продолжил Толмачёв, кажется, не замечая моей реакции. – Будет работать в вашей команде, личной ассистенткой Богдана.
– Оч-чень приятно, – слегка запинаясь проговорила она.
– Ну ладно, вы знакомьтесь пока. А у меня ещё встреча назначена.
Владимир Ильич поспешно покинул комнату, в которой повисла тягучая тишина.
Смешок Богдана отвлёк меня, и я перевёл взгляд на него. Парень стянул очки, переводя затуманенный взгляд с меня на Алису и обратно, и его губы растянулись в усмешке. У меня же от увиденного чуть волосы дыбом на голове не встали. Под глазом у солиста всеми оттенками фиолетового переливался огромный синяк, слегка заползая на переносицу.
– Вы знакомы что ли? – ехидно протянул Белинский. – Интере-е-есно.