Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
Пленнику Удолин велел лечь напротив, ничком, заложить руки за спину.
— И что теперь станем делать? Они там соберутся с силами, устроят вылазку. Не отобьемся.
— Сколько-то времени не устроят. Я на замок их ворот свое заклятие наложил. По-вашему выражаясь, перемкнул управляющую цепь на себя. Чтобы код расшифровать, не один день понадобится.
— Ну-ну! Ты совсем недавно был уверен, что там тоже надежную защиту поставил…
— Не рассчитал немного. Но теперь я учел ошибку и нарастил мощь.
— А если они с другой стороны на своих тарелках
Удолин пожал плечами, но с таким видом, будто не считал проблему заслуживающей внимания.
— Где мы, кстати? — поинтересовался Сашка, решив положиться на профессора. Выбора и так и так нет.
— Где-то в Африке…
— Острить взялся?
— Координаты не знаю. Примерно в семидесяти километрах от вашего лагеря.
— Вот черт, за сутки едва-едва успеем. Ты напрямик туда можешь нас переправить?
— Пока нет. Если очень нужно будет, сделаем, конечно, но через Валгаллу. Иначе не получится. Не в той я форме…
— Неладно. Пешком то ли дойдем, то ли нет. Не верю я, что они нас выпустят. А этого тащить… — Шульгин разочарованно махнул рукой.
— Из меня пешеход тоже никакой. Да и не собираюсь я по джунглям марш-броски устраивать. Отдыхай пока, скоро с комфортом поедем.
Сашке было лень выведывать у хитрого старика подробности. Говорит — значит, знает. Остальное увидим по мере развития событий.
Тот сам начал объяснять, как всегда — многословно.
Сообщил, что задачу можно считать выполненной. Важный «язык» захвачен и несомненно даст нужные показания. Рано или поздно. База почти разгромлена, ликвидировать ее окончательно — дело нескольких минут.
— Вот этим, что ли? — Шульгин подкинул на ладони пистолет. — Мне бы тола килограммов полста, тогда конечно…
— Все будет, — отмахнулся Удолин и продолжил.
«Языка» он назвал важным по той причине, что, во-первых, в качестве лидера пятерки он является хранителем и анализатором информации, а во-вторых — не совсем тот, за кого себя выдает.
— Он не здешний, он — из вашего времени. Потому и охоту на Ларису возглавил, и русский знает. Это я только-только начал в его мозгах копаться, а там наверняка много еще интересного содержится.
— Мозгах?
— Именно. Я обычно оговорок не допускаю. Сказал ведь — он контролирует четыре мозга своих напарников и связан минимум с пятью подобными себе лидерами… И так далее.
— Зеркало отражается в зеркале, — уловил суть Сашка.
— Так точно. Этот недоумок допустил колоссальную ошибку — слишком уверовал, что его непременно выручат, а нас они посадят на место Ларисы. И не озаботился защитой своих ментаграмм. Считай, сам выложил передо мной все коды, пароли, явки, как у вас говорят. Да трудно его осуждать — опыта общения с такими, как ты и я, у них никакого… Они, можно сказать, делают только первые шаги в контактах с индивидуальным разумом. Вроде как японцы при встрече с американцами и европейцами до революции Мэйдзи. И, очень опасаюсь, смогут обучиться всему, что им потребуется, достаточно быстро. Наша задача, вернее — человечества в нашем лице, этого не допустить. Иначе будет нам и Порт-Артур, и Цусима, и Перл-Харбор…
— А им — Хиросима?
— Я же говорю — придавить в зародыше…
— Не нравится мне…
— Что?
— Все не нравится. Стоило сбегать за тридевять времен, чтобы начинать по новой…
— Вы сбежали, насколько мне известно, чтобы пресечь возможную агрессию дуггуров в тридцать восьмой и последующие годы. Так считай, что это уже сделано. Несколько мелких штрихов осталось. Завершающих.
Шульгин встал, обернулся и сразу увидел позади, на камнях, жирный, наотмашь нарисованный косой крест. Нагнулся, понюхал. Уж запах губной помады он ни с чем не спутает. А вот, неподалеку, и сам тюбик валяется.
— Смотри, Константин…
— Угу, угу. — Удолин снял пальцем розовый, с перламутровым проблеском мазок. — Сомнений нет. Здесь она вошла, здесь и мы вышли. Ну, молодец девочка! До последнего сохраняла самообладание. Умеете вы подруг себе выбирать… — В голосе профессора прозвучал намек на зависть.
Сашка, пристально глядя под ноги, зигзагом пошел по поляне, разбирая на прибитой недавним дождем траве намеки на следы, пока не увидел на фоне густой зелени куста серебристый блеск. Кулон, неоднократно виденный на загорелой груди Ларисы. Он снял его и спрятал в карман рубашки.
«Доживу, точно выкуп потребую».
— Дай-ка твою фляжку, — попросил он Константина. Сам не дурак выпить, Шульгин часто оказывался без запаса живительной влаги в самый нужный момент. Каждый раз в острые моменты было не до того. Удолин же всегда был «вооружен». Поскольку жизни в ином качестве не мыслил.
— Держи. И мне немного оставь. Ждать уже недолго, дома отдохнем как следует. В ресторан хороший закатиться, что ли?
— Чего ждать, скажешь, наконец?
— Сам увидишь. — Удолину нравилось его дразнить.
Шульгин подумал: уж не летающую ли тарелку собирается вызвать Удолин? Почему бы и нет, если все пароли узнал. Дуггура за рычаги посадит. Возвращение к своим выглядело бы триумфально.
Ну, подождем.
— Так ты говоришь, дело сделано? Уточни.
Пленник лежал мордой вниз, не подавая признаков активности. Ни малейшего движения. Снова в каталепсию впал, что ли? Сашка толкнул его ногой. Тот дернулся, вывернув шею, зыркнул одним глазом.
— Живой, сволочь, — удовлетворенно отметил Шульгин. — Вот и лежи. Так что там у нас, Константин Василич?
— Видишь ли, Александр, настолько интересно все получается, что я и не знаю, верить или не верить…
— Это он тебе диктует?
— Почему диктует? Я его просто зондирую все время. Он не может связаться ни с кем из своих, входы и выходы я обрубил, потому вся информация идет мне. Такое свойство их организма. Полезное для нас, между прочим. Молчать, в нашем понимании, они не умеют. Все время нужно с кем-то обмениваться. Если я настроился на волну — делится со мной…