Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
Остальных членов Братства, кроме Воронцова и Владимира Белли, естественно, судьба и история корабля не слишком интересовала. Но и Шульгин и Новиков были немало обескуражены: выходило — вопреки тому, что можно назвать теорией, будущее все же может оказывать воздействие на прошлое. И если факт в их распоряжении имелся пока единственный, то кто может утверждать, что на самом деле их не сотни и тысячи? Просто здесь они точно знали, что в абсолютно аналогичном всей писаной истории двадцатого века мире обнаружился бесспорный артефакт. Как, зачем, почему — неизвестно. Просто был — и все. Возник он, нужно полагать, в явной связи с перемещением «Валгаллы» в двадцатый год. Проверить это пока не представлялось возможным,
Еще одним подтверждением этой гипотезы могла быть судьба адмирала Колчака, поскольку в исторических документах имелись вроде бы достоверные свидетельства его расстрела. Но тут однозначность отсутствовала, вполне допускалась фальсификация и сознательная дезинформация со стороны большевиков.
Выходит, что Шекли с его «Искаженным миром» прав и существуют Вселенные, отличающиеся от нашей одной-единственной деталью? Ну если и так, то что? Какое это может иметь значение в сравнении со всем остальным?
Друзья решили не придавать своему открытию никакого значения. Парадоксом больше, парадоксом меньше…
Но неприятный осадок остался. Как у биолога, которому амеба, рассматриваемая в микроскоп, вдруг показала кукиш.
Для «Изумруда» создали еще один сухой док, соразмерный, поблизости от большого, где стояла «Валгалла». К работе пришлось привлечь не только Антона, но и Арчибальда, по его собственной просьбе. Прошлый раз он участвовал в «постройке», точнее сказать — выращивании, парохода в качестве не совсем одушевленного устройства, а сейчас захотел побыть равноправным коллегой.
То, что его телесное воплощение оставалось не более чем одним из эффекторов все той же машины, не имело значения. Наталья тоже, пока вела переговоры с Воронцовым, никак не являлась настоящей женщиной, но Дмитрий, разумом это понимая, эмоционально воспринимал ее как живую. Впоследствии оказалось, что чувства его не обманули, а если бы он предпочел чисто рациональный подход, не было бы у него сейчас любимой жены, остались бы только неприятные воспоминания.
— Раз мы все договорились избегать всякой мистики и магии, — говорил Арчибальд, спускаясь в окружении свиты «заинтересованных лиц» с площадки над воротами дока на палубу крейсера, — будем следовать этому условию.
— Мистика и магия — это что в твоем понимании? — спросил Воронцов, первым очутившись на шканцах [13] и с интересом глядя на респектабельного джентльмена, судя по его лицу и поведению, впервые оказавшегося на военном корабле. Это сразу видно, если кто понимает.
— Все, что не является результатом или продуктом развития естественных наук, сообразных нынешнему уровню общества…
— А что, неплохо сформулировано, — сказал Новиков, а Шульгин подтвердил то же самое, но грубее: «Хорошо излагает, собака», одновременно мимикой и внутренним посылом пояснив, что это всего лишь цитата из канонического романа, но никак не оскорбление.
13
Шканцы — часть верхней палубы между грот- и бизань-мачтами.
Арчибальд сделал вид, что так и понял. Он и сам представлял собой интеллектуальную композицию преимущественно литературных персонажей. Иных моделей для подражания взять ему было неоткуда, разве что тупо копировать психоматрицы своих гостей.
— Как вы понимаете, для меня не составило бы труда создать в соответствующих контурах мысленную копию этого кораблика, основываясь на ваших представлениях, после чего материализовать ее. Точно так, как материализовывались ваши пожелания о топографии и внутреннем содержании помещений самого замка. Вы, Дмитрий, первым научились управлять процессами моделирования и трансформации новых сущностей…
— Сейчас это к делу не имеет отношения, — с излишней, пожалуй, резкостью, сказал Воронцов. В словах Арчибальда он уловил неприятный для себя намек. — Давай по сути…
— Только этого я и хочу. Мы могли бы пойти тем же путем и получили бы искомое фактически мгновенно, и наилучшего качества… — Арчибальд, начав развивать какую-то мысль, не мог остановиться, не доведя ее до законченной формы (как он сам это представлял). — Но беда в том, что любое использование указанных методик (в силу того, что док находится вне защитного поля замка) непременно вызовет резонанс временной ткани, на всем ее протяжении. Вдоль и поперек. И датчики напряженности хронополя, если они имеются у дуггуров (а они у них непременно имеются, раз им доступны перемещения по мировым линиям), обязательно такое действие зафиксируют. Со всеми вытекающими…
— Еще короче, — потребовал Воронцов. — Любителей потрепаться у нас и без тебя хватает.
Верно сказано. Посадить визави Арчибальда и Удолина, вот бы поговорили…
— Обидеть хотите? Ваше право. Я вот о чем. Ваш крейсер мы будем перестраивать чисто механическим способом, к «тонким» сферам отношения не имеющим… Наблюдайте, восхищайтесь…
На проложенные вдоль верхних бортов дока рельсы, повинуясь незримой и неслышимой команде, тут же выехали из примыкающего со стороны берега ангара установленные на железнодорожные тележки агрегаты, напоминающие броневагоны времен Гражданской войны. На подножках стояли и толпились внутри у раскрытых дверей одетые в «синее рабочее» фигуры, больше всего похожие на сверхсрочнослужащих по механической части.
Машины распределились вдоль корпуса крейсера в шахматном порядке, от форштевня до кормового свеса. Их персонал тут же начал действовать, быстро, четко, явно квалифицированно, будто только этим всю службу и занимались. Буквально в считаные секунды со стенки на палубу были переброшены широкие сходни, техники дружно потянули сквозь распахнувшиеся с лязгом люки толстые цветные кабели, присоединенные к ним непонятного назначения устройства разнообразных форм и размеров. При этом в воздухе не висели гирлянды командных слов пополам с матерными. Распорядители работ и исполнители между собой не переговаривались, на людей, оказавшихся посередине поля их деятельности, внимания не обращали. Как их здесь и не было.
— Ну, роботы, не первый день знакомы, — повернувшись к Антону, сказал Воронцов. — Теперь, надеюсь, запрета на их неограниченное использование больше не существует? А то ведь, хочешь — не хочешь, нам, по вновь открывшимся обстоятельствам, потребуется еще десятков пять, не меньше. Как, командир, — спросил он у Белли, — полсотни таких орлов тебя устроят?
Владимиру с первых дней службы приходилось встречаться с этими андроидами на «Валгалле», и он научился воспринимать их, как естественные элементы окружающей действительности. Бывало, Воронцов выделял в распоряжение старлейта некоторое их количество для экстренных и особо сложных работ, но в основном крейсер обслуживался живым персоналом. Вместо положенных по штату трехсот человек у старшего лейтенанта в экипаже имелось не более семидесяти бывших гардемарин и младших офицеров, понявших и принявших новую реальность, подобно рейнджерам Басманова. Для поддержания «Изумруда» в рабочем состоянии такого состава хватало, но для трансокеанского похода, многомесячного рейдерства в открытом море и, если придется, боя — ни в коем случае.