Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
— Сделаем, Алексей Петрович. Полмиллиона фунтов потребуется, не меньше, с проводкой через солидный банк, лучше всего — каким-то образом близкий к английскому правительству. Лишний скандальчик в случае чего не помешает… — Глаза у жандарма заблестели. Он попадал в собственную стихию, и его мозг, чрезвычайно хорошо налаженный в нужную сторону, уже начал выдавать варианты, о которых сам Берестин пока не задумывался. — Вы только здесь хорошенько все обеспечьте, насчет источников и способов перечисления сумм. Если на «Де Бирс» или «Голдфилдс» завязать концы, вообще красиво может получиться… Есть у меня наметочка… Через Петербург
— Проворачивайте, Павел Васильевич. Вы только вовремя мне говорите, что нужно делать, а дальше — каждый по своему направлению.
— Так я уже сказал. Полмиллиона фунтов у вас есть? К вечеру представлю вам реестрик: что, куда, зачем. Мне к тому же еще один счет откройте, тысяч так на сто, хоть с бразильским покрытием, хоть с перуанским, — вот на это имя. Он протянул Алексею паспорт.
Уже и собственным документом Кирсанов обзавелся, не прибегая к помощи Братства. Что ж, правильно. Должность исполнительного директора комитета «За свободный Трансвааль» ему была предоставлена, примерный круг обязанностей и прерогатив очерчен, вот он и приступил к работе, как ее понимал.
— Пинхас Шапиро, гражданин Уругвая, — с легким недоумением прочитал Берестин. — Не переигрываете? С вашей нордической внешностью и синими глазами…
— В самый раз, ваше превосходительство, — усмехнулся Павел. — Приходилось мне и лодзинских евреев изображать, и финских коммерсантов… Всякое бывало. Да и этот паспорт — на особый случай. Другие тоже есть.
— Никак я не пойму, Павел, чего ради вы вообще с нами в Стамбуле связались? С вашими способностями где угодно могли роскошно устроиться, а вы — в батальон, рядовым наемником…
Берестин в отличие от Шульгина не проехал с Кирсановым в поезде Россию от Харькова до Иркутска и обратно, и разговоров по душам у них раньше не случалось.
Кирсанов повертел бокал за тонкую ножку.
— Мы же не будем сейчас высоких материй касаться? Чувство долга, любовь к Родине и тому подобное? Немодно, несовременно. Опять же, люди вашего типа к жандармам изначально с пренебрежением относятся. Давайте так считать — интересно мне стало, что вы затеваете и что в итоге получиться может. Я же не спрашиваю, зачем вам то, чем вы раньше занимались и сейчас занимаетесь? Ни одного разумного обоснования, а все же…
— Ладно, один-один, Павел Васильевич, — засмеялся Алексей. — Можно выпить бутылку водки из горлышка в грязной подворотне, и ее же — в клубе на Большой Морской. Разница лишь в процессе, вы понимаете?
— Можно и вообще не пить…
— Встречаются и такие уникумы, — с долей сомнения произнес Берестин, — но я с ними предпочитаю не пересекаться. Итак, подходите вечером вот по этому адресу, — он показал визитную карточку и тут же ее спрятал, — все будет готово. Наличными — сколько?
Кирсанов прикинул. Не столько текущую потребность в деньгах, сколько удобство размещения золота и бумажек в карманах и саквояже.
— Пятьдесят — за глаза…
Задача была как раз по характеру Кирсанова. Интрига, риск, возможность проявить свои неординарные способности, да еще и хитрая, многослойная провокация, не оставляющая противнику шансов на «сохранение лица». Это не считая прямого, фактического ущерба по военной и политической линиям.
…Голландский пароход «Ватергюсс», старая калоша, в четыре тысячи регистровых тонн, с парадным ходом десять узлов, неторопливо взбивая единственным винтом серые волны, огибал южную оконечность Африки.
Судно планировалось владельцами к продаже на слом, поскольку эксплуатационные расходы уже превысили все разумные пределы и надежд на сколько-нибудь приличный фрахт не существовало. Немцы, французы, англичане понастроили столько быстроходных, современных, с иголочки грузовозов и лайнеров, что таким старичкам в море делать нечего.
И вдруг в конторе мелкой компании, владевшей тремя пароходами и десятком рыболовных сейнеров, в захолустном порту Хелдер на берегу Северного моря, появился молодой человек в длинном непромокаемом плаще и широкополой шляпе. Погода стояла отвратительная: ветры, шторма, туманы, сменяемые дождями, и наоборот.
— Я бы хотел с кем-нибудь поговорить, — сказал он клерку, облокачиваясь на стойку и складывая огромный черный зонт, с которого текло на пол.
— Почему не со мной? — спросил тот, мужчина лет пятидесяти, с седеющей бородкой «буланже» и мешками под глазами, говорящими о застарелой почечной болезни.
— Могу и с вами, если вы вправе принимать решения. Мне нужен пароход для дальнего рейса. «Ватергюсс», пожалуй, меня устраивает, если в состоянии доплыть до Мозамбика. — Мужчина указал через заплаканное окно на видневшееся у дальнего пирса судно старомодной архитектуры, едва дымившее тонкой, сдвинутой к корме трубой. — Цена не имеет особого значения. Лишь бы он смог выйти в море… Завтра?
Тут же клерк вызвал с верхнего этажа хозяина, давно пребывавшего в глубокой меланхолии, о чем говорил исходивший от него устойчивый запах крепкого табака и дешевого рома.
— Позвольте представиться — Питер Сэйпир, — поднес два пальца к шляпе молодой человек. — Я фрахтую «Ватергюсс». До Мозамбика. В один конец.
— Десять тысяч фунтов, — быстро ответил хозяин, сжав в кармане кулак на счастье. Эта сумма покрывала продажную стоимость парохода и на пару лет решала другие финансовые проблемы. А если потонет в штормовом океане, еще и страховку можно получить, пусть и ничтожную. Если разговор о фрахте пойдет всерьез, хозяин готов был согласиться и на половину запрошенного.
Не торгуясь, Сэйпир тут же выложил на стол задаток, целую тысячу новенькими, хрустящими десятифунтовками.
— Подготовьте бумаги, я сейчас же и подпишу…
— Позволите вас угостить, достопочтенный? — едва сдерживая счастливую дрожь в руках, спросил хозяин, поворачивая ключ в замке сейфа.
— Отчего и нет? Но пароход должен быть в порядке, забункерован и готов отдать концы не позднее завтрашнего вечера.
— Простите, господин, — ответил хозяин, едва сдержавший икоту после выпитой залпом большой рюмки ямайского рома. — Только послезавтра. Здесь трудно найти нужное число грузчиков, а угольные ямы «Ватергюсса» пусты. Послезавтра, до обеда… А где вы так научились говорить по-голландски? Это трудный язык. Как у нас шутят, сам черт пробовал его учить, да бросил…