Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
Слова, несмотря на недостаточность словарного запаса дуггура и его эмоциональную тупость, прозвучали очень неприятно. Зловеще-торжествующе, что ли?
«Кажется, пора сворачивать лавочку, – подумал Сашка. – Залезаем в дебри, не мне в них разбираться. И времени все меньше. Если у них прямая связь с теми…» Что с допросом они заигрались и вот-вот их с Удолиным могут прищучить, его интуиция прямо-таки кричала. Как сигналы боевой, пожарной и водяной тревоги на ведущем бой крейсере.
– Васильич, что-то
И все же они опоздали. Несмотря на уверенность Удолина, его защиту пробили, разорвали, будто бумажные двери японского дома. По обе стороны зала каменные стены раздвинулись, открывая широкие, как в вагонном депо, ворота. В них хлынуло не меньше двух десятков существ. Не монстров, по счастью, с теми справиться не было бы никакой надежды. К Шульгину мчались непонятные, промежуточные экземпляры. Похожие и на дагонов, и на «элоев», и слегка на обыкновенных шимпанзе. Низкорослые, темнокожие, длиннорукие, взамен легких хитонов туго обмотанные грязно-желтыми тряпками от шеи до колен. И – без оружия. Ни митральез, ни даже ножей.
«Бойцы, мать вашу! Живьем брать собрались, паскуды!» – краем сознания пролетела мысль. Чем-то эти «боевые особи» напомнили ему японских солдат из кинохроник по войну на Тихом океане.
– Лови! – рявкнул он Удолину, отшвыривая к нему дуггура. – Проход давай, проход, долго не продержусь!
Профессор, хотя и заявлял, что драться с детства не умеет, очень грамотно ударил пленника костистым кулаком в солнечной сплетение и поволок обмякшее тело в ту сторону, откуда они с Шульгиным пришли..
Секунда из отпущенного Сашке времени кончилась. Вторую он потратил на то, чтобы отпрыгнуть за подиум – какая-никакая, а защита – и вскинуть пистолет.
Если те, что появились в зале – весь боевой контингент неприятеля, так это ерунда. Но он не верил, что – весь! Скорее это мелочь, пехота, ударные силы подтянутся чуть позже. Как там написано в учебнике генерала Колюбакина? «Общий резерв предназначается для нанесения решающего удара». Но ведь и мы сюда не прогуляться вышли! Вы нас боитесь, панически боитесь, при всех своих запредельных способностях! Вот и сидели бы дома, радуясь бессмысленной, на наш вкус, жизни. Муравейник? Муравейники горят! Человек – он все может: спичку бросить, бензинчику плеснуть. Мы вас не трогали. Сами начали – не обессудьте!
Что-то он кричал вслух, что-то мысленно и с десяти шагов, как на самой смертельной из дуэлей, начал стрелять.
Нет, ну какие идиоты! Они что, не помнят поражающего действия человеческого огнестрельного оружия? Было время, в далекой молодости, Сашка демонстрировал офицерам на Хабаровском стрельбище возможности простого «ПМ». За три секунды разряжал обойму по поворотным мишеням, и все в голову.
Первый ряд атакующих он уложил наповал. Рукой нужно двигать по горизонту очень быстро – и порядок! Отскочил, отбросил ударом ноги опасно вырвавшегося вперед мини-монстра, в лице и глазах которого отсутствовал даже легкий признак разума, воткнул в рукоятку второй магазин.
«Третий – не успею», – это он чувствовал. Гранаты кидать – не в этом положении: себе дороже выйдет. Зато у левого колена отличный штык-нож. Чуть короче римского гладиуса, но острый, как золингеновская «опасная бритва».
– Константин, что там? – закричал Шульгин и снова выстрелил. – Уходим? – Три встречных удара ногой, пистолетом, ножом. – Щас достреляю, гранаты рвану…
На него навалились. Воняющие не людским потом, чем-то совсем не похожим, распаренным хитином, что ли? Верещали, цеплялись когтями за одежду, за лицо, за руки.
Хорошо, что каждый по отдельности весил не больше трех пудов. Сашка сбрасывал их с плеч, ломая руки и шейные позвонки. Махал штыком, стараясь попасть по глазам и по горлу. Вернее будет…
Был момент, когда его совсем завалили, он упал на колени. Рыча от ярости, несколько раз снизу вверх воткнул острие клинка в мягкое, снова выпрямился. Но патроны в «Браунинге» берег до последнего. Сколько их осталось? Девять, восемь? Не важно. Вырваться бы сейчас – сумеет достать еще один «Хай пауэр», из внутреннего кармана куртки. Черт, пуговиц не расстегнуть! Тогда ножом вдоль резануть, сам выпадет.
Штук пять особей, сохранивших способность к активным действиям, бесстрашных и цепких, как «огненные муравьи», разлетелись по сторонам. Легкие для такого боя, слишком легкие. Просчитались, сволочи, монстров не подтянули!
А из глубины открытых коридоров с топотом набегали новые, такие же мелкие, слава тебе, Господи. Но и с ними ему, похоже, не справиться, силы и боевые возможности иссякали катастрофически.
Однако ниндзя он или не ниндзя?
Решение пришло само собой, быстрее, чем оформилось в мысль.
Выхаркнув неизвестно откуда заполнившую рот кровь (когда ударили по зубам, он не заметил), Шульгин рванулся в сторону, на ходу сунул штык в ножны, разрядил последние патроны в толпу, следом и пистолет швырнул, на манер бумеранга. Освободив руки, оттолкнулся от идущего вдоль стены дугообразного выступа, в броске зацепился за подобие карниза. Подтянулся, нащупал следующую опорную точку. На его счастье, стены изобиловали неровностями, пазами и выемками, искусственными и естественными.
«Монстрики» на какое-то время потеряли его из вида. Сашкин маневр был слишком стремителен, да они к тому же не подозревали о способности людей бегать по стенам и потолкам.
Ощутив себя в относительной безопасности, Шульгин, как бросал последнюю ставку на зеленый стол, швырнул вниз свои гранаты. В самую гущу толпы цвета хаки. Гранаты были поставлены «на удар». И оболочки имели вдвое массивнее, чем у знаменитой «Ф-1». Рвануло славно! Большая часть убойных осколков пошла веером вдоль пола. Очень удачно, что он оказался каменным: отразил силу взрывов в нужном направлении. Грохот, вспышки, вонь взрывчатки, верещание рикошетов, пробивающие навылет хрупкие тела керамические осколки – весь комплект шокирующих факторов. Если учесть, что убитый или тяжело раненный лидер отключал всю свою пятерку, то наступать оказалось некому. Покойников пусть сами считают, но даже навскидку было видно, что их очень много.